Комитет солдатских матерей, пишут, вот-вот может лишиться помещения. Ответсек комитета написала в своем фейсбуке — мол, грантов уже два года как нет, долг за аренду и коммуналку без малого полмиллиона, денег взять негде.
А то ли вчера, то ли позавчера писали, что в деле о хищениях в Минобороны появились какие-то новые цифры. В дополнение к тем 3 млрд, с которых все начиналось, — еще не то 60, не то 80 млрд.
Что-то мне даже с ходу не посчитать: предположительно украденных чиновниками 3 млрд — это во сколько раз больше, чем полмиллиона задолженных комитетом солдатских матерей? А 60? А 80?
Впрочем, тут ведь все дело в интерпретации. Можно ведь и так: комитет регулярно получал зарубежные гранты, а значит, действовал в интересах вероятного противника; по новому закону — так и вовсе занимался, получается, противоправной деятельностью. Систематически мешал нормальному функционированию армии, оказывал содействие призывникам в уклонении от призыва, ну и так далее и так далее.
Ну а предположительные хищения в Министерстве обороны — это досадная и возмутительная случайность, позорное пятно на, исключение из, не должно повториться, извлечь уроки.
В общем, вещи никак друг с другом не связанные.
Мне-то кажется, что связанные, и еще как. Потому что похищенные миллиарды (допустим, они были-таки похищены, тем более что, видит бог, куда труднее допустить обратное) — это не просто неправедно нажитые картины-корзины-картонки-и-маленькие-собачонки. И не просто недополученные офицерами квартиры, воинскими частями — мебель, солдатами — одежда, и так далее.
Диалектика учит нас тому, что материальный фактор — конечно, ключевой в исторических процессах, но он, тем не менее, сложным образом связан с другими, нематериальными. Психологическим, например. И не только в том дело, что сначала генерал стащит квартиру, а потом завскладом — одеяло. И не только в том, что генерал оправдывает себя тем, что, эх, и так все одеяла растащили, что уж теперь. И не только в том, что, раз пошла такая пьянка, командир полка плюет на полк, потому что надо же как-то и себе что-то намутить. Но и в том, что в каком-то звене этой замкнутой цепи бессовестности, озлобления и воровства один срочник сажает другого на корточки и фигачит под зад сапогом. И решительно никому в целом мире нет до этого дела, кроме комитета солдатских матерей.
Необходимость существования этого комитета, таким образом, выводится из фактов многомиллиардных хищений в министерстве. А отсюда прямо следует, что тот, кто, скажем так, хотел бы навести порядок в армии, должен был бы не только расследовать факты хищений, но и поддерживать деятельность комитета. Или, что то же самое, тот, кто, расследуя хищения, препятствует этой деятельности, хочет на самом деле не навести порядок в армии, а, ну, решить какие-то другие задачи.
И понятно, что нет никакого конкретного зловещего Того, который чего-то хочет, а чего-то нет. Есть система. Но, как учит нас все тот же Гегель, система снимает себя в людях ровно в той же мере, что люди — в системе. То есть, грубо говоря, конкретный чиновник или генерал ворует потому, что все же воруют, как без этого, — но все воруют именно потому, что ворует вот этот конкретный.
А задачки на диалектику и решать нужно диалектически. Действительно, странно было бы, если бы комитет матерей солдат Российской армии поддерживался иностранными деньгами. Не столько, на мой взгляд, подозрительно, сколько позорно. Но было бы в высшей степени логично, если бы такой комитет существовал на деньги российского государства — как антитеза Министерству обороны, которое, к слову, денег из бюджета получает больше, чем любое другое. Речь-то о копейках. Полмиллиона. Да один брюлик Жени Васильевой больше стоит.
