Сироты, вокруг которых возникла массовая истерия, — это не просто дети, это диагноз всему населению России. И лечение болезни c таким диагнозом по рецепту «резать к чертовой матери, не дожидаясь перитонита» только усугубляет нравственный климат в стране. Ей-богу, я больше в теме, чем 99% истерящих в блогосфере и СМИ. Детство провела в больницах и специнтернате-гулаге для детей-инвалидов, свекровь моя директорствовала в детдоме с группой глухих детей, да и деятельность в женском движении часто касалась детдомовской тематики.
Лет 15 назад на конференции женских организаций мы обсуждали с Катей Лаховой, что делать с сиротами? И пришли к выводу, что пока они товар, ничего не поправить. А товаром они являются как для чужих, так и для своих. Ведь ежегодно на содержание сиротских учреждений тратятся многомиллиардные суммы, и 70% идет на зарплату сотрудников и чиновников.
В крохотных населенных пунктах детдома — «градообразующие предприятия», и никто не заинтересован в их ликвидации. А надбавки там идут за работу с детьми-инвалидами, детьми с диагнозами «легкая умственная отсталость», «задержка психического развития» и «олигофрения». И дотягивать воспитанников до нормы означает снижать себе зарплату.
Все, кто в теме, знают, как заинтересованные лица сравняли с землей патронат, созданный Марией Терновской, при котором за ребенком в семью шли положенные ему льготы, право на получение квартиры, психологи и деньги, прежде осваиваемые детдомами. Сиротский бизнес, в пасти которого исчезают миллиарды, правозащитник Борис Альтшулер очень точно назвал «Россиротпром».
В логике этого бизнеса бюджет детдома зависит от количества сирот. И совсем не важно, каковы иностранные усыновители, важно, что отдавать детей выгодно только им. Ведь с наших за ребенка не слупить до $60 тыс.
Сиротский бизнес отлажен. Иностранец выбирает ребенка по интернету и приезжает на смотрины. Тут фирма-посредник вместе с местными властями и детдомом доят его по полной программе. Не нравится приготовленный ребенок? Можно доплатить и взять другого. Ехал за инвалидом, а глянулся здоровый? В карте появится хоть задержка развития, хоть олигофрения.
Как-то координатор движения «Мурзики — реальная помощь сиротам» Герман Пятов взял меня в провинциальный вояж. Сперва мы оказались в неухоженном детдоме с угрюмыми подростками, а потом через улицу — в Доме малютки, где стены сияли евроремонтом. Младенцы были упакованы, как в рекламе, а на вопрос, откуда финансирование, нам весело ответили: «Начальство помогает, у нас же детишки маленькие — мы на иностранцев работаем!»
Почему в США не усыновляют своих? Потому, что у них не меньше сирот, но нет ярмарочного прилавка. Семья там может сдать справки и стать «фостерной» — готовой к усыновлению. Но условия для фостеров очень жесткие: люди должны быть психически скомпенсированы, физически здоровы, не курить, не пить, не иметь больших собак и т.д.
При этом ребенок может жить у фостеров 10 лет, а потом соседи напишут донос, что видели в доме банку с пивом, одежду в пятнах, и ребенка заберут. А купленный в России, на Украине или в Молдавии выходит из зоны контроля вместе с процедурой своего переусыновления. Да и кто в глубинке проверит импортные медицинские справки усыновителей, чтоб потом они не отрезали ребенку ножницами уши, как, например, Джейн Кокран?
Все знают, что Америка и Европа ведут ползучую войну за белых детей. Родив от европейца или американца и дернувшись из брака, вы ни за что не заберете ребенка на родину — нашими женщинами проиграны тысячи процессов. Потому что, по данным Бюро переписи населения США, рождаемость среди цветных такова, что численность белых к 2060 году уменьшится с нынешних 64 до 43%. В прошлом году дети цветных впервые стали большинством в возрастной группе до одного года, к 2019 году это произойдет в группе подростков. А основные деньги в Америке при этом у белых.
Все понимают, что «список Магнитского» фиктивен, визы Америка давала кому хотела без всякого Магнитского. Да и какой смысл в «списке Магнитского» после принятия закона о запрете хранения денег чиновниками и парламентариями в иностранных банках?
Но истинная точка сборки массовой истерики вокруг сирот, конечно, не в них, а в захлебнувшейся митинговой активности. Для нормального человека это означает, что пора собирать единомышленников и что-то делать. Создавать политические партии, вместе с доктором Лизой спасать бомжей, в составе Архнадзора защищать исторические памятники, курировать вместе с Германом Пятовым детдома, искать в проекте Лиза Алерт пропавших людей эффективнее, чем МВД и МЧС вместе взятые.
И уж совсем не трудно организовать интернет-пространство и всем миром системно отслеживать судьбы сирот. Кто против? «Россиротпром» вместе с «Американсиротпромом», и его внезапно образовавшаяся подтанцовка, которой всё равно, против чего протестовать. Приняла бы Дума закон о том, чтоб всех сирот из России выслать в 24 часа, подтанцовка подписывала бы гражданину-начальнику Обаме письмо с просьбой не пускать их в Америку.
Сироты для них только аргумент в споре, а письмо Обаме — только часть светской жизни. Меж тем создан уникальнейший протестный феномен. Первый раз в истории оппозиция требует от власти не улучшить жизнь сирот, а увеличить их продажи за кордон. И делает это с гордостью.
Как эти люди могут претендовать на власть, если даже проблема сирот кажется им непосильной? Или они готовы улучшать страну, только сбросив за борт неликвиды? Тогда кто следующий после сирот? Старики, инвалиды, ВИЧ-инфицированные? Любопытно, как же они при таком бесстыдстве растят собственных детей и ухаживают за собственными стариками?
