Полонский сидит в камере с кондиционером и ватными палочками

Тюрьма, находящаяся в камбоджийском курортном городке Сиануквиль, используется в основном для предварительного содержания заключенных. Здесь сидят в ожидании суда, а также те, кто подал заявление о пересмотре приговора. Теперь она замечательна тем, что в одной из камер там находится российский бизнесмен Сергей Полонский и два его товарища, Сергей Баглай и Александр Карачинский.

В саму тюрьму пускают только адвокатов, близких друзей и родственников. Однако узнать о быте можно, пообщавшись в непринужденной обстановке с охранниками, выходящими перекусить в ближайшую забегаловку, где подают вкусный камбоджийский чай на травах и пряный лок-лак с мясом, 50 американских центов за порцию. Здесь вообще всем валютам, особенно местным риелям, предпочитают доллары.

— Пенитенциарное заведение у нас хорошее, это не какая-нибудь зона на севере Камбоджи, куда отправляют по приговору суда, — говорит Вирак, работающий контролером. — Для иностранцев есть специальные камеры со всем необходимым.

— А что значит «необходимое»?

— Ну, кондиционер у них есть, в каждой камере отдельная комната с унитазом и душем. Туалетную бумагу даем, мыло, полотенца, ватные палочки даже есть. Да, телевизор, конечно.

— Сколько человек сидит в камере?

— Все камеры в нашем пенитенциарном заведении рассчитаны на 10 человек.

— А как ведут себя россияне?

— Да вроде жалоб нет, — подключается другой сотрудник пенитенциарного заведения по имени Ченни. Он работает надзирателем. — Ведут себя спокойно, на прогулке не чудят.

На вопрос, чем заключенных кормят, Ченни отвечает, что в рацион входят йогурт на завтрак, яйцо, хлеб, сок, фрукты.

— Сегодня, например, давали манго, — припоминает он. — Вообще меню простое: курица, овощи, рис.

Забегаловка, где мы сидим, находится метрах в ста от тюрьмы, и видно, как заключенные висят на решетках окон. Рамы с москитными сетками открыты. В глубине камеры некто в голубых трусах подпрыгивает, хлопая себя по заду.

Окружная тюрьма провинции Сиануквиль была построена в 1979 году, как раз когда пал режим Пол Пота. На вопрос, содержали ли здесь красных кхмеров, сотрудники отвечают отрицательно.

— Это не политическое исправительное заведение. Здесь сидят уголовники, нелегальные мигранты или такие как Полонский, кто нарушил закон какой-нибудь «нестандартной» выходкой. Недалеко от Сиануквиля есть другая тюрьма, вот там держали людей во времена Пол Пота, пытали, говорят. А у нас такой мрачной истории нет.

— А что бывает с теми, кто нарушил условия содержания? — спрашиваю. — Ну, например, на охранника кинулся?

Охранники переглядываются, с пониманием ухмыляются друг другу.

— Отводим в специальную камеру, проводим воспитательную беседу. А как еще?

В это время рядом с забегаловкой раздается треск мопеда. Заходит человек в белой футболке и черных брюках, в руке рация. При его появлении мои собеседники смущенно замолкают.

— О чем беседуем? — обращается он к ним.

— Да мы так просто.

— Все встречи и общение — в официальном порядке, завтра с утра добро пожаловать, — это он уже мне. — Вы журналист? Из России?

— Ага, — говорю. — А вы?

— А я ответственный по внутреннему распорядку. И ничего вам не скажу без разрешения начальства. И другим не разрешаю. Вот!

Мы с переводчиком Джанни выходим из ярко освещенной энергосберегающими лампами забегаловки в камбоджийский вечер. Летучие мыши порхают вокруг фонарей во дворах дорогих особняков и кондоминиумов с гранитными колоннами и золочеными карнизами. В Камбодже близость пенитенциарного заведения никого не смущает.

— Выпустят Полонского, как думаете? — спрашиваю у водителя такси.

— Естественно. Он же вроде богатый человек. Занесут за него денег, и он выйдет. У нас всё так делается, надо просто дать кому надо, — отвечает водитель.