Завершила работу «комиссия Федюкина», созданная Минобрнауки в ноябре прошлого года для проверки работы диссертационного совета при Московском педагогическом государственном университете. Ее доклад не произвел эффекта разорвавшейся бомбы; результаты были ожидаемы. Скорее, он стал порывом ветра, обещающим грядущие бури.
Все 25 проверенных диссертаций, кандидатских и докторских оказались халтурой или откровенной липой. Размах плагиата доходил до 87 процентов. «По сути, речь идет о массовых фальсификациях. Полученные официальные заключения и отзывы указывают на то, что была поставлена на поток работа по изготовлению фиктивных диссертаций, которые составлялись из фрагментов чужих текстов, сопровождались фиктивными отзывами ведущих организаций», — говорится в докладе.
Среди разоблаченных фальсификаторов любопытна фигура Владлена Кралина, ставшего кандидатом исторических наук в позапрошлом году. В обществе он больше известен как Владимир Тор — националист, один из лидеров Национально-демократической партии, готовящейся сейчас к регистрации. Стремление властей не допустить этого человека в большую политику понятно, и неудивительно, что он находится в зоне особого внимания. Недавно он стал обвиняемым по уголовному делу о мошенничестве при покупке квартиры площадью 16 (!) кв. м. Нынешний скандал с плагиатом — еще одна гиря на ногах у начинающего политика.
О том, что научный плагиат может стать рычагом в политической борьбе, наша общественность с некоторым удивлением узнала в начале 2011 года, когда в списывании диссертации был обвинен германский министр обороны Гуттенберг. После недолгого сопротивления министру пришлось уйти в отставку — по нашим тогдашним понятиям, из-за пустяка, ведь дело министра обороны — блюсти порядок в танковых и иных войсках, а вовсе не вести оригинальные научные штудии.
С тех пор у немецких правдолюбов появились российские подражатели. Блогеры под таинственными псевдонимами принялись разоблачать то одного, то другого остепененного политика. Так, под обстрел попал Владимир Бурматов, за свою бурную пропагандистскую деятельность премированный креслом депутата Госдумы и кафедрой в Плехановском институте. Думские депутаты Абубакиров, Булаев и Алексеева также обвиняются в изготовлении диссертационной липы.
Впрочем, все эти люди, если за ними в самом деле есть грех, всего лишь следовали традиции, заложенной старшими товарищами: помимо должностей, почетных званий и — кому повезет — заграничной недвижимости прихватывать по ходу политической карьеры еще и ученые степени. Вот Жириновский у нас доктор философских наук, и никто не удивляется, как же это так: Кант философ, Гегель философ и шумный сын юриста тоже философ. Впрочем, и Зюганов — доктор философии. Обоим подсобил МГУ, а не какой-нибудь рузаевский заборостроительный.
Так у нас принято еще с советских времен: раздавать ученые степени начальству большому и малому в порядке общего подхалимажа. Свои человечки напишут, свои человечки отрецензируют, правильно проголосуют, уладят дела с ВАК. За начальством тянется буржуазия: богатые люди покупают степени себе, своим неприкаянным женам, своим бесталанным детишкам. Людям некогда, люди делают деньги, торопятся на курорты, люди вообще не ученые — а иметь степень зачем-то хочется. Так развращается вся система: приятно ли корпеть над настоящим научным трудом в окружении семерых с ложкой — и с готовенькой кандидатской или докторской корочкой?
И вот над этой системой, цинично-обыденной, с известными таксами, с понятными входами и выходами, начинает дуть легкий бриз, шепоток мыслящего тростника в интернете: мол, у Андрея Андриянова, директора СУНЦ МГУ, — ослиные уши. А потом — как резко ветер-то усилился — собирается «комиссия Федюкина», еще бесправная, но уже официальная, и объявляет весь диссертационный совет крупного вуза вертепом разбойников.
Ограничатся ли научные власти показательным делом МПГУ или пойдут дальше? Нет сомнения в том, что найдутся охотники прикрутить фитилек этой кампании. Но можно ли остановить цепную реакцию? Если диссертации будут выкладываться в открытый доступ в интернете, как это планирует Минобрнауки, то с помощью системы «Антиплагиат» можно будет быстро выяснить, что и откуда списано. В этом случае нас ждет разрушительная война, в которой рухнут не только дутые репутации халтурщиков-диссертантов, но и карьеры организаторов диссертационной аферы — людей, которые сделали нашу науку (в особенности общественную) продажной девкой то ли капитализма, то ли и вовсе феодализма. Трудно сказать, каким будет пейзаж после этой очистительной войны и что останется от нынешнего диссертационного хозяйства. Но победят в ней, конечно, наши, то есть те, кто верит в чистоту науки, даже если главными бойцами будут искатели компромата. В противном случае карьера ученого в нашей стране станет попросту бессмысленной.
