Ульрих Зайдль: «Любовь всегда связана с телом» | Статьи

На Берлинском кинофестивале показом фильма «Рай: Надежда» Ульрих Зайдль завершил «сборку» трилогии «Рай». С культовым режиссером встретилась обозреватель «Известий».

— Ваша трилогия — масштабный проект, но из-за того, что фильмы показали на разных фестивалях в течение нескольких месяцев, возникает ощущение, что он делался быстро.

— На самом деле эта трилогия делалась четыре года и мне, конечно, «быстрой» не показалась. Кроме того, напомню, что изначально я хотел сделать единый фильм о трех женщинах: двух сестрах и дочери одной из них, об одном лете в их жизни. Но постепенно замысел изменился, и возникли три самостоятельные картины.

— И во всех трех поиск рая ведется через телесные ощущения. Почему?

— Во-первых, потому что в поисках рая пребывают в моем фильме именно женщины. А для них это означает поиск любви, нежности, сексуальности. Во-вторых, любовь всегда связана с телом. А в основе проблем моих героинь — отношения с собственным телом, которое не отвечает представлениям социума о красоте. На самом деле всё происходящее в трилогии в первую очередь свидетельствует о состоянии нашего общества, о тех стереотипах, которые оно навязывает. Люди с отклонениями от гламурной нормы начинают ощущать свою изоляцию, которая распространяется даже на отношения в семье.

— В России Вера, Надежда, Любовь — это женские имена, и у нас, произнося их, обычно еще добавляют: «и мать их Софья», то есть мудрость. Не хотите ли вы снять четвертый фильм, про мудрость? И есть ли ей место в мире ваших героинь?

— Да, я думаю, что мудрость появляется в их жизни в процессе познания, приобретения опыта. И это происходит во всех трех фильмах.

— Кто из современных режиссеров вам наиболее близок?

— Мне легче ответить на вопрос не про современность, а про то, кто оказал на меня наибольшее влияние, когда я только учился снимать кино. Это в первую очередь Бунюэль — он моя ролевая модель, мое вдохновение. Возможно, сыграло роль и то, что он происходил из очень религиозной католической семьи. Я — тоже.

— Когда на фестивале в Венеции показали «Веру», там разразился скандал на религиозной почве. Он имел последствия?

— Нет. Во всяком случае, из Ватикана ко мне по поводу этого фильма никто не обращался. И, насколько мне известно, никаких официальных заявлений Ватикан пока не делал.

— Но фильм «Рай: Вера» вышел в прокат в Италии?

— По-моему, нет. Но фильм в Италию продан, еще до показа на фестивале в Венеции. Мы всю трилогию продали на каннском кинорынке.

— Кстати, о Каннах. На фестивале было два фильма под названием «Любовь»: Amour Ханеке, и ваш. О чем вы подумали, когда узнали об этом?

— Я, честно говоря, до последнего момента вообще был не в курсе каннской программы, закончил работу над своим фильмом буквально за пару недель до фестиваля. Когда узнал, что картина Ханеке называется «Любовь», уже было поздно что-то менять. Потом у меня все-таки «Рай: Любовь», а это не одно и то же.

— Вам важно, чтобы аудитория могла отождествлять себя с вашими героями?

— Конечно! Иначе какой смысл делать фильм? А аудитория, как известно, состоит в основном из женщин. И я надеюсь, что в моих фильмах присутствует и женская точка зрения, поскольку моя жена — соавтор сценариев. Я просто показываю героев со всеми их комплексами, страхами, неврозами. Но я их не сужу и уж тем более не осуждаю.

— Расскажите, пожалуйста, как вы работали с юной актрисой, 13-летней девочкой, которая играет главную роль в «Надежде»?

— Я всегда работаю на фильме одновременно и с профессиональными, и с непрофессиональными актерами, так что в этом смысле здесь не было ничего для меня нового. В «Надежде» всех взрослых играют профессиональные актеры, а дети, которые там снимались, впервые работали перед камерой.

— «Надежда» — это мечта о возможности любви?

— Да, героиня влюбляется во врача, начальника лагеря, и для них обоих любовная история возможна, они оба о ней мечтают. Но в то же время он понимает, что девочка несовершеннолетняя, закон осудит такие отношения, и это разрушает мечту, делает ее несбыточной.

Трагедия строгого режима

Героиня последней части, «Рай: Надежда», 13-летняя девочка, которая, проводя лето в лагере для детей с лишним весом, влюбляется в главного врача. Это одновременно и смешная детская влюбленность, и взрослое чувство, на которое он (Джозеф Лоренц) готов ответить. Но, как это обычно бывает у Зайделя, представления социума о том, что правильно, а что — нет, вторгаются в поведение героев, мешают истинному проявлению их «я».

Актрису на роль главной героини Зайдль искал в течение 18 месяцев. Нашел Мелани Ленц — активистку школьного драмкружка, имеющую к тому же собственный опыт пребывания в лагерях для желающих похудеть. В результате, режиссер даже назвал свою героиню так же, как зовут актрису, — Мелани.

Фильм начинается почти как комедия типа «Добро пожаловать, или посторонним вход воспрещен». Но постепенно сквозь забавные ситуации и диалоги проступает настоящая драма людей, имевших несчастье полюбить не ко времени и не к месту. От того, что одному из этих людей 13 лет, а другому — 53 года, чувство не становится менее с серьезным или мучительным. Герои переживают не столько любовь, сколько надежду на любовь, которая не сбывается, превращая комедию в настоящую драму.

Пока что «Рай: Надежда» лидирует в рейтинге критики, который публикует Screen International. У фильма Зайдля — 2 балла. У Хлебникова — 1,8, и столько же — у Гаса Ван Сента. Так что надежда на победу в конкурсе для австрийского режиссера отнюдь не эфемерна.