В феврале Следственный комитет, играющий у нас роль современной Инквизиции, нанёс довольно грамотный удар по руководству либеральной оппозиции. Я имею в виду домашний арест Сергея Удальцова.
Бесстрашно-простодушный, звёзд с неба не хватающий, нулевой как производитель политических идей, с этикеткой «левый» на нём, якобы чужой и не свой либералам, Удальцов всё равно являлся мотором либеральной оппозиции. Он всех подзуживал, уговаривал, строил и тащил.
И вот этот мотор вынули из их оппозиции, и всё, либералы никуда не едут. Всё, на что они способны остались, — это быть разоблачителями режима. Это уже мелкий бизнес, по правде говоря. Пархоменко листает и нюхает диссертации депутатов, Навальный считает их зарубежные квартиры. И всё. Вынули человека — двигатель из автомобиля КСоб.
Домашний арест для такого, как Удальцов, — совсем не такая мягкая кара, как с первого взгляда кажется.
Казалось бы, сиди, лежи, отдыхай, Сергей!
Но для такого экстраверта, для человека, уже десяток лет с утра до вечера бродяжившего с митинга на митинг, сидение закрытым в четырёх стенах — тяжёлое наказание. Так и зубы от ненужности выпадут!
К тому же Удальцов же не философ, обтачивающий в своём черепе, как в океане, идеи, превращая их в философские категории, он человек простых, двигательных категорий. Бритый череп, подбородок вперёд, свободу политзаключённым, темные очки.
И вот он за закрытыми дверями. Ест домашнюю пищу, не тюремную, никакой жестокости. Мягко, грамотно сняли с политической сцены.
Ну будет через адвокатов надиктовывать директивы — «выходите еженедельно, нельзя сбавлять темпы, вперёд, вперёд, сыны отчизны нашей...» Но он же не текстами был силён, а бритый череп, подбородок вперёд, тёмные очки, свободу политзаключённым. В его влиянии важен был look.
Спектакль без него не идёт. Некому бузить на маршах миллионов и на маршах подлецов. Либералы, оставшиеся без Удальцова, слишком много рефлексируют, многовекторно размышляют («вектор» их любимое слово, я этот ИТРовский словарик терпеть не могу!), зато двигательные рефлексы у них плохо и неохотно работают. Удальцов же был лёгок на подъем, политически неумён, но решителен.
Власти стало хорошо без Удальцова. Следственный комитет продлит ему арест в апреле. Как полагается, продлят ещё на два месяца. И ещё на два. Потом на шесть. Всё это время Удальцов будет разминироваться, садиться как аккумулятор.
Вы заметили, что время разминировало Ходорковского? Его уже не слышат. И он уже не символ сопротивления.
Вот так же время разминирует Удальцова. И даже быстрее, ведь не посаженный, а домашне-арестованный Ходорковский разминировался бы быстрее в разы. Но на ошибках учатся. Следователи из нашей Инквизиции учатся довольно споро. Публика отказывает им в таланте, а эти молодые русские ребята между тем и талантливы, и изобретательны.
Следователь, каждый по отдельности, сам по себе — это с виду обычный молодой человек, чуть более догадливый, чем средний русский парень. Джинсы, рубашечка или свитерок, пиджачок, читал Пелевина и до сих пор почитывает, может, и с одобрением, кто знает? Тюк-тюк по компьютеру. Ещё и улыбается.
Но их, таких поджарых, постных и простых, учат методике следствия, и над ними стоят сообразительные начальники постарше. Те ещё у Гдляна с Ивановым учились следственной науке.
Показания — туда, показания — сюда. Добавим вот ещё эти показания. Хороший коктейльчик получается. А вот ещё и дискету с видеоматериалом добавим.
Под следствием можно держать человека до двух лет, всё продлевая. Удальцов может оставаться, таким образом, под домашним арестом до двух лет.
Вероятнее всего, Следственный комитет не станет судить Удальцова вместе с основной группой фигурантов уголовного дела. Их отсудят уже весной, я так полагаю, а дело Удальцова выделят в отдельное производство, вместе, я догадываюсь, с кем... А с господином Гиви (Георгием) Таргамадзе, гражданином Грузии. Его уже ловко объявили в розыск. И ловить им его не переловить, то есть сколько захотят, столько и будут ловить по времени.
А Удальцов тем временем будет разминироваться, или вот ещё лучшее выплыло определение для процесса, которому он подвергается под домашним арестом, — размагничиваться.
Что нехорошо с домашним арестом — то, что он по сути своей не героичен, он не тюрьма, тюрьма безоговорочно героична. А домашний арест — помидор упал на штаны, курочка подгорела... такая обросшая бытовухой обывательщина.
Ловкая Российская Инквизиция смотрит на дела рук своих и посмеивается.
Совершенно неоспоримо, что 10 декабря 2011 года была революционная ситуация. У меня такое впечатление, что мелкотравчатые буржуазные вожди этого не поняли. Они были заняты обычными для них интригами и договорились с властью об уходе на Болотную привычно-рутинно, в стиле подножек и подковёрной борьбы.
Надо было понять, что происходит. Раз уж вы инстинктивно привычно украли бунт московской интеллигенции себе, нужно было ломиться, делать из него Революцию. А они не поняли, что нужно совершать её здесь и сейчас немедленно. Ведь наказание всё равно будет, была революция или не была.
И вот наказание настало. Идёт, как полагается, разгром побеждённой стороны. Репрессии.
После восстаний рабов римляне распинали их на крестах вдоль Аппиевой дороги. После поражения восстания 1905 года восставших и всех, кто под руку попался, обильно вешали и расстреливали.
Но за последний век права человека лихо погуляли по планете, и нравы умягчились.
Вместо распятий и расстрелов — домашний арест, помидоры на штаны, курочка пригорела, камера Бутырской тюрьмы, короче говоря, современные облегчённые, в сравнении с распятием и повешением, наказания.
Однако это наказания.
Их цель — стереть авторитет человека. Его невидимую, но важную ауру.
Это вот проделывают сейчас с Удальцовым. А он был ключевой фигурой протеста. Признаю.
