Перейти к основному содержанию
Реклама
Прямой эфир
Общество
Очевидица теракта в «Крокусе» рассказала о переосмыслении ценности жизни
Армия
Весенний призыв в России начнется 1 апреля
Недвижимость
В Москве спрос на элитные квартиры больших площадей за два года удвоился
Происшествия
В Челябинской области женщина погибла в ДТП с минивэном
Мир
Туск заявил о переживании Европой предвоенной эпохи впервые с 1945 года
Мир
В США ужесточат контроль над нелегальными мигрантами после убийства студентки
Спорт
Захарова предрекла уничтожение олимпийского движения главой МОК
Недвижимость
Эксперт рассказала о трендах в планировке и интерьере частного дома
Экономика
Лихачев сообщил о заказе дополнительно 15 плавучих энергоблоков у «Росатома»
Политика
В Госдуме указали на воинственную риторику НАТО из-за давления США
Общество
Система санитарного контроля РФ помешала завозу шести опасных инфекций за год
Экономика
Экономист предрек рост упущенных доходов иностранных компаний после ухода из РФ
Происшествия
Под Волгоградом мужчина скончался после того, как съел самый острый перец в мире
Мир
Минэнерго Украины сообщило о массированной атаке на энергообъекты страны
Спорт
Глава МОК Бах заявил о решении России и Украины не бойкотировать Олимпиаду
Экономика
Новак сообщил о запуске первой очереди «Арктик СПГ – 2»

Школа чтения

Писатель Александр Генис — о том, чем можно заменить список обязательной литературы
0
Озвучить текст
Выделить главное
вкл
выкл

Каждый раз, когда я слышу плач об учениках, которых недостатки школьной программы оставляют без того или иного русского классика, я вспоминаю эпизод из собственной родительской практики. Однажды, не смущаясь присутствием нашего друга Бахчаняна, я корил своего родившегося в Америке сына за то, что он до сих пор не читал «Карамазовых».

— Как может культурный человек, — взвывал я, — жить без Достоевского?!

— Пушкин жил, и ничего, — влез Вагрич и всё испортил.

Но он, конечно, прав. Увлечение программным вопросом — прямой пережиток социализма, которому прошлое заменял отчет, а будущее — план. Расписать классиков на пятилетки — значит успокоить педагогическую совесть, но тогда не стоит удивляться и тому, что результаты будут не лучше, чем у советской экономики.

Это еще не значит, что список обязательной литературы не нужен вовсе. Напротив, он необходим каждой культуре, потому что в лучших — необходимых — книгах выражены ее специфические представления о себе и мире. В этом смысле «Дон Кихот» объединяет Южную Америку, как Шекспир — Северную.

Другое дело, что создание канона не поддается насилию — ни державному, ни церковному, ни политкорректному. Я помню, как очумелая от постмодернизма американская академия пыталась заменить книги «мертвых белых мужчин» сочинениями живых чернокожих женщин. Кошмар этих чисток привел к кризису гуманитарного образования. Чтобы исправить его репутацию, пришлось вернуть тот бесспорный канон. Принятый консенсусом всей культуры, он — плод традиции и сумма мнений читателей и писателей, профессоров и студентов, модернистов и охранителей.     

В русской литературе такой канон был создан для литературы ХIХ века, завершившейся смертью Толстого. Так или иначе он перекочевал из царских гимназий в советскую школу, обеспечив определенную преемственность русской культуре, перерезанной революцией.

Однако попытки продолжить канон и довести его до наших дней обречены на неудачу уже потому, что ни власть, ни страна, ни общество всё еще не способны однозначно оценить свое прошлое. Пока Ленин лежит в мавзолее, а не в музее, невозможно создать такой канон русской литературы ХХ столетия, который бы всех устраивал. Отсюда ярые споры непримиримых сторон. Нельзя написать объективную историю литературы, не разобравшись просто с историей.

И не нужно! К счастью, нам совсем не обязательно втягивать в эту распрю детей. Ведь школа должна заниматься совсем другим предметом — литературой, которую учителя по привычке, недоразумению или заблуждению заменяют смежной, но отличной дисциплиной — «Историей литературы». Безмерно увлекательная и бесконечно полезная наука, она нужна всем, кто любит книги, но сперва надо научить любить книги. А уж это дело школы.

Представим себе, что вместо футбола нам преподают историю игры, а вместо арифметики — ее эволюцию. Литература требует точно такого подхода, как любой другой предмет: ею надо научить пользоваться. Причем по назначению, ибо школа часто подменяет словесность «человековедением». Я до сих пор помню, как мы всем классом решали, должна ли Татьяна уступить домогательствам Онегина. Не важно, на какой фундамент опирала школа литературу, важно, что этика, подменив эстетику, сводила словесность к нравственному уроку, превращая литературного героя в живого человека, включая двоечников.

Комическая, в сущности, неразбериха приводит к тому, что школьная литература лишается своего предмета. Не умея отличить его от историко-литературных штудий и воспитательных потуг, она забывает главное: книга — вещь языка, или его машина. И чтобы ее понять и полюбить, надо узнать, как она устроена. Только разобрав и собрав текст, мы поймем, почему он работает и чем отличается от других. Прежде чем вынести из басни мораль, надо узнать, зачем ей рифма. Прежде чем понять героя, надо понять его роль в сюжете. Прежде чем оценить идею, надо научиться не подменять ею книгу.

Для всего этого нужны не уроки литературы, а уроки ее чтения. И чтобы их вести, школе не нужен канон в сто имен. Достаточно нескольких, но таких, которые служат символом национального согласия — как Пушкин, или Есенин, или Булгаков. Пусть они будут литературной таблицей умножения. Освоив ее, мы уже сами откроем библиотеку, заменить которую тщится сегодня школа. Между тем ее забота — дать ключ, подходящий ко всем книгам.

Это, конечно, в том случае, если они по-прежнему нужны в век, задающий себе вопрос, зачем читать.

По-моему, ответ на него предельно прост. Книги, чтобы ни говорил Бродский, не делают человека лучше, и я не знаю, были бы без них Сталин и Гитлер еще страшней. Мне хватает того, что книги делают лучше не людей, а жизнь — любую и всякую. Портативная, общедоступная, каждодневная радость, чтение дает счастье, как в «Сталкере»: для всех и даром. Задача школы — передать этот дар от одного поколения другому, не растеряв по дороге.

Комментарии
Прямой эфир