С начала 2013 года во властных коридорах развивается слегка фантасмагоричный сюжет вокруг законопроекта о внесении поправок в федеральное законодательство «в части противодействия незаконным финансовым операциям». Федеральное правительство за подписью своего председателя вносит на рассмотрение парламента законопроект, прошедший все необходимые этапы и инстанции. В парламенте этот документ поступает в профильный комитет нижней палаты и вдруг сталкивается с явно не спонтанной обструкцией со стороны как депутатов от правящей партии, так и представителей системной оппозиции. В итоге из законопроекта исключают абсолютно все положения, касающиеся налогового законодательства. Принципиальных и составляющих добрую его треть. Что случилось?
Правительственный законопроект прежде всего дополняет федеральное законодательство нормами, отражающими последние рекомендации Целевой группы финансовых действий по борьбе с отмыванием денежных средств. Однако в процессе разработки документа авторы вышли за рамки первоначальной задачи, дополнив его комплексом норм, позволяющим, по их мнению, налоговым органам эффективно бороться с главным на сегодняшний день бичом налоговой и бюджетной систем страны — пресловутыми фирмами-однодневками.
Масштаб явления, в рамках которого специфика механизма исчисления сумм НДС к уплате в бюджет (как разницы между суммами налога, предъявленными покупателям, и суммами, уплаченными поставщикам) повсеместно используется для «возмещения» из бюджета сумм НДС, которые никогда в бюджет уплачены не были, уже давно достиг размеров, позволяющих выделить его в отдельную статью расходов федерального бюджета (по оценке председателя Банка России, порядка 450 млрд рублей в год).
В типовой ситуации добросовестный налогоплательщик, ведущий коммерческую деятельность, как правило, взаимодействует с не менее добросовестными поставщиками. Однако в конце едва ли ни каждой цепочки поставок можно обнаружить зарегистрированные в ЕГРЮЛ (зачастую — по так называемым адресам массовой регистрации), но фактически отсутствующие по месту регистрации компании с одним учредителем, без каких-либо активов, которые на протяжении своего недолгого жизненного цикла не подают налоговую отчетность, не получают корреспонденцию из налоговых органов. Зато ведут активную — на бумаге — деятельность, выставляя своим «покупателям» счета-фактуры с выделением в них сумм НДС, которые никогда не будут уплачены однодневками в бюджет, но тем не менее используются контрагентами однодневок в дальнейшем для уменьшения сумм НДС к уплате в бюджет.
А тем временем действующие нормы налогового законодательства не позволяют налоговым органам ни приостанавливать операции по счетам таких компаний при выявлении признаков однодневки (например, отсутствие по месту регистрации, неполучение корреспонденции налоговых органов), ни обращать взыскание на имущество их учредителей, ни даже запрашивать в банках, в случае проведения контрольных мероприятий в отношении физических лиц, сведений об их банковских счетах.
Одновременно порядок предоставления налоговых деклараций по НДС не позволяет своевременно, в автоматизированном режиме, отслеживать расхождения между данными по НДС, предоставленными задействованными в одной цепочке поставок контрагентами. В результате жизненный цикл однодневок исчисляется годами, до первой выездной налоговой проверки, когда ущерб исчисляется десятками и сотнями миллионов, «деятельность» уже перенесена в новую компанию, а обращаться в суды — поздно.
Можно спорить о целесообразности отдельных предложенных в законопроекте норм. С чем сложнее согласиться, так это с категоричным отказом от обсуждения предложенного комплекса мер по противодействию воровству НДС из бюджета, равно как и с неявно высказываемой презумпцией виновности налоговых органов, в отношении которых априори предполагается, что запрашиваемые ими полномочия будут направлены против добросовестных налогоплательщиков.
Особенно странной является позиция противников налоговых норм законопроекта по двум его конкретным предложениям. Во-первых, это требование отказаться от предложения об обязательном предоставлении декларации по НДС в электронном виде. С учетом того, что 99% малого бизнеса использует специальные налоговые режимы и НДС не платит вообще, возражения представляются следствием элементарного недопонимания как эффекта (снижения, а не увеличения нагрузки — как при любой автоматизации), так и цели предложенной нормы — сокращения срока выявления однодневки в цепочке поставки.
Не слишком обоснованной представляется и позиция оппонентов законопроекта в отношении поправки о предоставлении налоговым органам права получать в банках сведения о банковских счетах физических лиц. Апеллируя к банковской тайне, они забыли о том, что подобное право налоговым органам уже было предоставлено (ст. 86 Налогового кодекса) всё тем же составом федерального парламента — но только в случае запроса налоговых органов иностранных государств. Получается, что российским налоговым органам парламентарии доверяют меньше, чем их иностранным коллегам?
В итоге можно констатировать, что комитет по бюджету и налогам, лишившийся в 2012-м году вместе с самой Думой существенной части полномочий в отношении бюджета и взявший курс на усиление своей роли по второму — налоговому — направлению профильной деятельности, мог подобрать более удачные повод, и, главное, формат для демонстрации роста влиятельности. Который требует, в дополнение к авторитету и компетентности в налоговых вопросах председателя комитета и ряда его старших членов, еще и адекватной аппаратной и экспертной поддержки.
Интенсивные консультации последних недель позволяют полагать, что ключевые налоговые нормы законопроекта всё же примут, хотя ряд наиболее спорных полномочий будет исключен или существенно ограничен.
Следовательно, уже в ближайшее время налоговые органы получат в свои руки запрошенные полномочия. А значит, после успешной защиты своей позиции по законопроекту мы вправе ожидать не менее энергичной, адресной и убедительно успешной борьбы с однодневками. Борьбы в интересах не только бюджетников и пенсионеров, но и добросовестного бизнеса, налогоплательщиков в первую очередь, которые только выиграют от сокращения административной нагрузки по налоговому контролю, которую испытывают из-за своих недобросовестных «конкурентов». Борьбы, счет в которой на данный момент — далеко не в пользу госорганов. Будем надеяться, пока.
