Денис Гуцко объяснил, как победить «альфа-самца»
Денис Гуцко написал подробный роман о том, может ли «бета-самец» победить «альфа-самца». Сам писатель в 2005 году завоевал премию «Букер», обойдя при этом многих более именитых авторов и вызвав огромное неудовольствие возглавлявшего жюри Василия Аксенова. Мэтр тогда заявил, что Гуцко ему категорически не нравится: в его прозе «нет метафизики». Однако премию Гуцко получил и вошел в историю как самый молодой букеровский лауреат. Если бы устройство российской литературной жизни было иерархичным, можно было бы сказать, «бета-самец» победил «альфа-самца». На самом деле, аксеновский отрицательный отзыв надолго закрепил за Денисом Гуцко статус «начинающего писателя, которому еще предстоит оправдать ожидания».
Во всех последующих книгах он это ожидание действительно очень старался оправдать. Темы брал самые актуальные. Например, в романе «Домик в Армагеддоне» поведал о столкновении корыстных строителей «русского Лас-Вегаса» с молодежным православным объединением «Владычный стяг». От романа к роману его герои становились все более целеустремленными. «Покемонов день» еще показывал сломленного человека, букероносный «Русскоговорящий» — растерянного. А новый «Бета-самец» явил персонажа, которого сам автор заставляет «научиться выжить и сохранить при этом вкус к жизни».
Для начала главный герой романа, житель Любореченска Александр Топилин, решает полностью порвать с той средой, в которой десятилетиями существовали его родители. В романе их вечные кухонные посиделки и споры до хрипоты называются «интеллигентскими катакомбами». Сын библиотекаря и врача, Александр вместо художника становится бизнесменом. Будущность «второсортного умника в штопаных носках» его не устраивает, и он открывает цех по производству паленых кроссовок.
Но именно кроссовки и приводят Топилина к драматическому осознанию того, что «быть первым» у него никак не получится. После первого же наезда конкурентов ему приходится идти на поклон к старому армейскому знакомому. Антон Литвинов и есть тот подминающий всех под себя «альфа-самец», для которого Топилин надолго станет вечным «вторым». Отец Антона, областной министр строительства, готовил сыну столичную чекистскую карьеру. Но тот предпочел остаться местным «мальчиком-мажором», выстраивать свой успешный бизнес благодаря отцовским связям.
Топилин становится конфидентом Литвина: ведет все дела, улаживает неприятные происшествия, даже такие досадные, как — непреднамеренное убийство. Когда Литвинов случайно сбивает на дороге человека, помощнику выпадает обязанность замести следы, подкупить следователя и подарить квартиру семье жертвы. Вроде бы сильному мира сего все должно сойти с рук. В пакет услуг входит и покаянная поездка: «При монастыре поживу Свято-Успенском. Исповедуюсь, поговорю со старцами. На недельку. Пожертвование сделаю».
Вся эта диспозиция противостояния Топилина и Литвинова выстроена в романе довольно убедительно. Ни один из героев — не лучше другого. Но в сложившейся иерархии поменяться местами невозможно. Всё, что дальше накручивает автор, уже сильно отдает литературщиной. Чтобы усложнить героев, он придумывает «альфе» эпизод армейской жестокости.
А для «беты» припасает запутанную историю семейного самопожертвования: родители героя разводятся потому, что мама поселяет в квартире его несостоявшуюся отцовскую любовницу. У девушки случается психический срыв, а после курса лечения в клинике ей оказывается некуда идти. Чтобы в этом объемном романе концы сошлись с концами, автору приходится нагромождать еще множество мотивировок. Так, равнодушный сын погибшего внезапно превращается в мстителя.
То, что эпизод с автомобильной жертвой становится центральным в романе, — уже само по себе дань «старомодной прозе» маканинского толка. Рядовая история рассматривается как этический конфликт: так «бета» никогда не сможет победить «альфу». Топилин неосторожно влюбляется в ту самую вдову, которую надо было только подкупить, — и вновь возвращается в ненавистные «интеллигентские катакомбы».
Он побеждает «альфа-самца». Но не потому, что правда на его стороне, а потому, что соперник слишком зарвался. Он потребовал от помощника не только верной службы, но и человеческого участия. «Второй» не смог выдержать исповедальные монологи и устроил бунт. Ведь еще Лермонтов предупреждал: «Делись со мною тем, что знаешь, / И благодарен буду я. / Но ты мне душу предлагаешь; / На кой мне чёрт душа твоя!..»
