Сирийцам нужен мир, а не Асад или оппозиция

В конце прошлой недели турецкие власти объявили о намерении отгородиться стеной от охваченной войной Сирии. Бетонное укрепление длиной в 2 км, усиленное заграждениями из колючей проволоки и снабженное современными системами слежения, должны построить у погранперехода Джильвегозу. Именно в его окрестностях, по версии турецких спецслужб, перешли границу сирийцы, устроившие теракты в городе Рейханлы 11 мая этого года.

Жертвами взрывов заминированных автомобилей тогда стали несколько десятков человек,  в основном живущих в Турции беженцев из Сирии. Анкара обвинила в организации терактов режим сирийского президента Башара Асада. При этом территория, через которую вроде бы и проникли взрывники, с февраля прошлого года контролируется сирийской вооруженной оппозицией. Как бы то ни было, забор, когда его построят, сможет удержать от незаконного вторжения в Турцию и сторонников и противников Асада.

Пока же граница между двумя странами в окрестностях Рейханлы зачастую весьма условна. Проходит она по гористой местности и представляет из себя ряд 2-метровых столбов с колючей проволокой. Изредка к «колючке» пристроена наблюдательная вышка. Но временами ряды столбов уходят на узкие каменистые утесы, где не то что вышку — собачью будку не приткнешь.

На самом переходе Джильвегозу с турецкой стороны очередь из грузовиков. Десятки автопоездов с турецкими номерами, но арабами-водителями стоят в ожидании осмотра. В кузовах грузовиков — стройматериалы: кирпич, бетонные блоки, сухие смеси. Больше в Сирию, похоже, ничего не везут.

С сирийской стороны (там этот переход зовется «Баб аль-Хава» — «Ворота ветра») тоже очереди. Из потрепанных автобусов с беженцами. Мужчин среди них мало, да и те, кто есть, — в основном в возрасте. Большинство же бегущих в Турцию — женщины и дети. Они вылезают из автобусов на сирийской стороне и пешком идут через границу. В Турции их подбирают такие же автобусы и отвозят в лагерь беженцев.

Раньше он был всего в километре от Джильвегозу. Теперь на этом месте стоит лишь большая армейская палатка, в которой обитает средних лет сириец, на смеси турецкого и арабского требующий оставить его в покое. Беженцев в последние месяцы стало так много, что турки были вынуждены открыть для них новый лагерь с белоснежными палатками и аккуратными жилыми вагончиками, куда больше приграничного, и перевезти туда всех, ищущих спасения от войны.

Вернее, всех тех, кто не нашел пристанища в городах. А поселилось в приграничных районах немало сирийцев. В том же Рейханлы арабская речь на улицах звучит не реже турецкой, а в некоторых кварталах сирийцы уже стали преобладающим населением.

В домах поселились те, у кого было достаточно денег для покупки или аренды квартиры. И, как бы много их ни было, бедняков все равно больше.

— Садись, покурим, — молодой сириец освобождает скамейку у блокпоста при входе в новый лагерь. — Давай сигарету. У меня денег нет, не могу купить.

Кое-как, подбирая нужные английские слова и активно помогая себе жестами, сириец объясняет, что жизнь в палатке — не сахар, но дома еще хуже. Другие сирийцы, судя по большому количеству мотоциклов, припаркованных у забора, устроились так, что хватает не только на сигареты. Некоторые даже разжились автомобилями, на которых возят из турецких городов старые кондиционеры и спутниковые тарелки. Они тут висят чуть ли не над каждой палаткой. Все равно делать нечего — только и остается, что телевизор смотреть или, выйдя наружу, рассматривать редких прохожих.

Поэтому иностранные гости тут же становятся новой главной забавой. К блокпосту подтягиваются новые любопытные. Что-то громко обсуждают, ругаются между собой. Привлекают внимание военной охраны. Двое турок с автоматами любезно, но настойчиво требуют документы и на всякий случай изымают их и фотокамеры. Российские паспорта в руках военных еще больше будоражат беженцев.

— Русские, это русские, — кричат они через забор, и через несколько минут снаружи собирается большая толпа.

Понять, какие чувства вызывают у сирийцев россияне, — невозможно. Они одинаково агрессивно кричат и жестикулируют и от ненависти, и от восторга. Ситуация проясняется с приходом мужчины лет 60. Судя по тому, что все вокруг замолкают и кидаются уступить ему место, человек он уважаемый. Через секунду у него в руках оказываются паспорта, неизвестным образом мигрировавшие от турецких военных к арабским беженцам.

— Россия... С-300, — говорит он задумчиво, произнося по-русски название российского ракетного комплекса, стоящего на вооружении Дамаска. Тут же улыбается, вытягивая вверх большой палец правой руки.

Турки спохватываются, бегут отнимать документы, раздают подзатыльники тем, кто помоложе, и покрикивая на тех, кто постарше.

В суматохе тот самый сириец, что жаловался на отсутствие денег, спешит сделать шепотом признание: «Мы не хотим войны. Хоть Асад, хоть другие — неважно. Просто не надо воевать».