«Николаю Цискаридзе не стоило устраивать революцию в Большом театре»

Санкт-Петербургский международный фестиваль балета Dance Open намерен расширить свою географию, собрав на ежегодном музыкальном форуме в финском городе Савонлинна солистов лучших театров мира. Корреспондент «Известий» встретилась с участницей мероприятия, дважды обладательницей Гран-при Dance Open, примой Баварского балета Лючией Лакарра. 

— Летние фестивали артисты обычно расценивают как возможность заработать, не очень себя утруждая.

— К Dance Open это не относится. Этот проект каждый год проходит на высоком уровне, и для меня удовольствие  быть его частью. Еще мне нравится, что встреча в Финляндии пройдет в период театральных каникул, когда артисты свободны для встреч и сотрудничества. Есть возможность обсудить новые проекты в деталях и без спешки. Я и сама не прочь создать что-то подобное этому фестивалю.

— Вы приедете с супругом, Марлоном Дино, с которым танцуете уже много лет. Почему вы отдаете все свои предпочтения исключительно ему?  

— Он потрясающий партнер, это правда. У Марлона к этому есть особая природная предрасположенность, инстинкт, можно сказать. Многим приходится работать в поте лица, чтобы достичь взаимопонимания с партнером. Но когда ты любишь партнера по-настоящему, возникает совсем другой тип взаимоотношений. Мы тоньше чувствуем друг друга, думаем в одном и том же направлении, работаем в одном стиле. Это большая удача — найти партнера, которого понимаешь даже не с полуслова, а вообще без слов.

— Балетный мир сейчас переживает по поводу увольнения Николая Цискаридзе из Большого театра. 

— Я знаю Николая Цискаридзе достаточно хорошо, мы несколько раз участвовали с ним в совместных гала. Он — великолепный артист, невероятно талантливый. Но по поводу увольнения я не могу ничего сказать, пока не увижу то, что происходит, своими глазами. 

— Одна из причин, по которой руководство решило не продлевать контракты с Николаем, — его критика в адрес дирекции Большого театра. Возможно ли такое в Баварском балете? 

— С театральным менеджментом бесполезно бороться. Особенно в том случае, если речь не только о столкновении с руководителем балета, но и с «большим боссом» всего театра. Вообще то, что не все постоянно счастливы, — нормально. Другое дело, стоит ли устраивать из-за этого революцию? Если тебе не комфортно, лучше просто уйти в другое место. Я бы поступила именно так. 

— Вы были музой Ролана Пети в его последние годы. Каким вам запомнился этот выдающийся хореограф?

— Это было здорово. Работать с ним было захватывающим приключением. Он очень много знал, всегда был готов рассказать какую-нибудь историю, чтобы воодушевить танцовщиков. Много рассказывал о людях, с которыми ему приходилось работать. И всегда был заинтересован в совместном творчестве — любил, чтобы артисты озвучивали свои идеи, расспрашивал о том, что мы думаем о своих персонажах.

— А в балетах своего соотечественника, Начо Дуато, вы танцевали? 

— Только один раз, в труппе Сан-Франциско. Это был одноактный балет «Без слов». 

— Не так давно еще одна ваша соотечественница, глава Английского национального балета Тамара Рохо сказала «Известиям», что в Испании нет ни одной достойной балетной труппы, потому что правительство не поддерживает этот вид искусства. 

— В Испании есть Национальный балет, которым сейчас управляет Хосе Карлос Мартинез, танцевавший в Парижской опере. Правительство действительно смотрит на классический танец не слишком доброжелательно, однако Хосе удается что-то сделать. Постепенно он включает в репертуар Национального балета Испании классические постановки. Гораздо проще жаловаться, что в Испании нет балета. Но при этом именно оттуда в мировой балет приходит множество танцовщиков. Как минимум сейчас к классическому балету всячески пытаются привлечь внимание властей, так что, думаю, все будет в порядке.

— Также Тамара Рохо отметила, что в своей труппе активно борется с популярным балетным недугом — анорексией. Вас не затрагивала эта проблема?

— Меня — нет, при моем сложении достаточно просто поддерживать форму. И я не могу судить, насколько действительно велики масштабы этой болезни. Жить в балетном мире совсем не просто. Постоянно нужно следить за собой, за собственным телом, весом. Танцовщики постоянно находятся под прессингом. Но в действительности это касается не только балета, а всех людей. У нас в труппе постоянно делают акцент на том, что танцовщик должен не только быть в хорошей форме, но и быть здоровым. Морально и физически.

— Хосе Мартинез как-то говорил, что когда закончит классическую карьеру, будет танцевать фламенко. А вы? 

— Я не планирую такой поворот (смеется). Я ведь не из южной Испании, как Хосе, а с севера, из Страны Басков. У нас не танцуют фламенко.

— Вас называют идеальной балериной. Как вы это воспринимаете?

— Во множестве случаев «идеальными» называют тех, кто на самом деле просто отличается от других. Я же всегда пытаюсь работать так, чтобы превзойти саму себя. Не стоит стремиться к идеалу. Тем более что никто не знает, что это такое. Гораздо важнее уметь быть особенной и разной.

— Несколько лет назад вы сказали, что хотите поменьше танцевать и подумать о рождении ребенка.

— Неужели я это говорила? (Смеется.) Мы с мужем действительно часто задумываемся о продолжении рода. Но сейчас мы очень заняты работой. Наверное, это особенность жизни в театре — никогда не знаешь, что произойдет. Тем не менее мы надеемся, что дети у нас  еще будут.