Ни почвенникам, ни западникам Россию не приватизировать

Споры о месте России в мире, о том, по како­му пути ей двигаться, в последнее время всё бо­лее явно приобретают характер боевых действий. При всей, казалось бы, монолитности кон­струкции властной вертикали, подкрепленной к тому же внеконкурентностью «Единой России» как партии власти, ни политическая элита Рос­сии, ни ее интеллигенция не уберегли себя от мировоззренческого раскола.

Если попытаться обозначить главный вектор противоборства в «думающем» сегменте современной России, то нетрудно увидеть, что это знакомый — можно сказать, «поросший мхами» по меньшей мере полутора веков — внутрироссийский спор между западниками и славянофилами. Только славянофилы сегодня именуют себя поч­венниками и патриотами, а западников называют либеральствующими русофобами.

«Борьба без правил» между нынешними нашими почвенниками и западниками имеет мало общего с просвещенной дискуссией между теми, кого они чтят как своих предшественников, обогатив­ших отечественную культуру XIX века. Тогда велись споры о своеобра­зии русского культурного кода и социокультурных характеристик других народов, о совместимости или несовместимости русской ду­ховности и прагматичности Запада, о том, что полезнее для России — идти собственным путем или пытаться перестраивать себя по образу и подобию преуспевших и обогнавших в чем-либо Россию западных госу­дарств. Но при этом русские западники в XIX веке в отличие от ны­нешних никогда не ставили под сомнение особенность российской государственности. И так же, как их оппоненты, были истинными патриотами. Государственность России, ее независимость и сувере­нитет тогдашние западники отнюдь не считали препятствием для экономического и социального прогресса. Их оппоненты — славянофилы позапрошлого века — нынешним на­шим почвенникам тоже, как видно, не родня. Те не отвергали с по­рога, не отрицали заведомо весь западный опыт обустройства жизни, не объявляли априори всё западное враждебным России, хотя и от­стаивали своеобразие русского менталитета и способствовали разви­тию национального самосознания.

Главное — это была дискуссия, «домашний спор», как писал А. Пушкин, а не нынешние вульгарные перепалки в брызгах взаим­ной ненависти...

Вот некоторые перлы полемики нынешних наших почвенников и западников. Почвенники, например, заявляют, что, дескать, Сталин, несмотря на очевидные злодеяния, был и остается самым великим и успешным руководителем страны. Мол, ему наш народ обязан победой в войне против гитлеровской Германии и ее союзников. Как обязан и тем, что отсталая и нищая Россия превратилась в богатую и могущественную ядерную державу, которую Запад боялся и поэтому уважал. «Быть ста­линистом — значит быть патриотом» — таков один из центральных по­сылов наших нынешних почвенников.

Сегодняшние же западники вообще готовы оспаривать любую спе­цифику отечества, которая, если и упоминается ими, то, как правило, только в отрицательной коннотации. Надо, следовательно, безогово­рочно признать превосходство Запада, схватиться за западные цен­ности как за спасательный круг и аккуратно следовать идущим оттуда рекомендациям. Доходит даже до такого предложения, что в инте­ресах России надо, чтобы она каким-то образом избавилась от сво­их ядерных ракет, и тогда Запад окончательно освободится от оста­точного, но всё еще немалого страха перед нами и завалит страну (в знак благодарности, что ли?) столь желанными иностранными ин­вестициями.

Наиболее наглядно и концентрированно обостряющееся противо­борство двух лагерей проявляется в дискуссии о способах модерниза­ции России вообще и ее экономики в частности.

Отдавая себе отчет в остроте ситуации, связанной с угрозой уве­личения отставания России от стран — лидеров современного мира, и предчувствуя необратимость такого отставания, почвенники от­крыто призывают к чисто мо­билизационному варианту модернизации страны. Это предполагает широкомасштабную национализацию крупной промышленности, доминирование в экономике директивного планирования и центра­лизованного ценообразования, отказ от открытости и даже выход из ВТО.

Ясно, что всё это может быть реализовано только в рамках жест­ко авторитарной политической системы, следовательно, требуется окончательный отказ от демократических начал в управлении стра­ной. В общем, нужна система а-ля Сталин, и «тогда вредоносный За­пад мы опять догоним и перегоним». Легко заметить, что на первый план здесь выдвигается государство, а интересы личности в соответ­ствии с царско-советской традицией подчиняются интересам обще­ства, формируемым «лидером нации» и его командой.

Что же западники? Их лагерь менее однороден. Но общая ман­тра сводится к тому, что «рынок всемогущ, а государство неэффек­тивно по определению». Поэтому чем его меньше, тем лучше для страны и ее экономики. Разногласия обнаруживаются только по про­блеме своевременности внедрения в модернизирующейся стране тех или иных демократических институтов западного образца. Одни счи­тают, что экономическая модернизация России в принципе невоз­можна без политической. Другие же сомневаются в этом, полагая, что в теперешней россий­ской ситуации, якобы требующей ряда непопулярных рыночных ре­форм, рановато равняться на теперешние демократические стандарты Запада и, следовательно, нужно пока ориентироваться на жесткий авторитаризм а-ля Пиночет.

Подозреваю, что противоборство западников и почвенников — правда, в сильно завуалированном виде — имеет место и в правящем доме страны. Это, разумеется, не может не влиять на конкретную по­литику власти. Сегодня же, судя по всему, она пере­стает быть над схваткой, всё больше тяготея к идеям почвенников, что чревато, с одной стороны, обострением конфликта между обще­ственными группами в России, а с другой — усилением авторитарных тенденций в стране.

Думаю, это серьезная ошибка. Даже если так называемый про­свещенный авторитаризм и необходим России на нынешней стадии ее развития, власть не должна брать чью-либо сторону в соревновании двух рассматриваемых идеологий. Тем более что их носители демон­стрируют не только нелепости типа «нас спасет только Сталин» или «Запад нам поможет». Ведь по большому счету изрядная доля истины есть в воззрениях и почвенников, и западников. Если отбросить крайности и дистанцироваться от экстремистов в обоих лагерях,  то есть избавиться от агрессивного мракобесия одних и разрушительного подражательства других, то окажется, что обе идеологии не только совместимы, но и взаимодополняемы. Почвенники, в сущности, персонифицируют утраченные в стране равенство и справедливость, а западники — мучительно трудно приживющиеся, но остро необхо­димые России ценности свободы и демократии.

Едва ли не самая трагическая особенность сознания тех и других — чрезвычайно низкая договороспособность из-за отсутствия чувства относительности собственной правоты. И еще нельзя забывать о том, что «если вы слишком долго спорите о прошлом, то вы рискуете упустить будущее».

Культура «всё или ничего» пагубна и бесперспективна. На её место должна придти культура диалога, договороспособности и выбора будущего. И вот тогда, можно на­деяться, наша замечательная страна перестанет привычно шарахаться из крайности в крайность, страдая то от произвола власти, то от власти произвола, и найдет, наконец, желаемое равновесие между Свободой и Справедливостью...

Автор — директор Института экономики РАН