Прошлая неделя в США была беспокойной. В понедельник — стрельба с жертвами в школе Невады, во вторник полицейский в Калифорнии застрелил 13-летнего подростка с игрушечным автоматом Калашникова, в среду школьник застрелил учителя и застрелился сам в той же Неваде, в четверг полиция Ванкувера арестовала 11-летнего учащегося по подозрению в подготовке расстрела в собственной школе. Арсенал оружия довольно внушителен для мальчишки: пистолет, ножи, 400 патронов. К тому же в этом году — 160-летний «юбилей» первой детской стрельбы в школе США: брат ученика, которого высек учитель, пристрелил педагога.
Парадоксально, но для внешних наблюдателей стрельба в американских школах выглядит заурядным событием и никаких эмоций не вызывает. Порой это воспринимается как очередной «отжиг» жестокого телесериала. Дело не в каком-то особом цинизме по отношению к убийству детей, а скорее в особенностях национальной оружейной культуры в США, с которой не знакомы столь широко в России. Добавьте к этому паранойю безопасности, которая культивируется за океаном. Иначе не подберешь слов, чтобы понять, каким образом взрослые полицейские не только заподозрили подростка с игрушечным автоматом, но и пытались заставить его выполнить приказы полиции, хорошо знакомые нам по многим фильмам. Собственно, ребенок был убит только лишь потому, что отказался лечь на землю.
Параноидальная атмосфера в американском обществе только накаляется. По словам генерального прокурора США Эрика Холдера, на нулевые приходится пять ежегодных массовых расстрелов, а за неполный 2013 год таких случаев уже 12. Случаи стрельбы в школах выделяются в отдельный феномен, который находится под пристальным вниманием американской науки. Любопытно, что всплеск количества подобных инцидентов в школах пришелся на 1990-е, и уж попыток разобраться в психологии школьника, потенциального убийцы или с социологией «стрельбы в школах» было предостаточно. Добавим, кстати, что именно на 1990-е годы приходится и всплеск подросткового суицида во всех развитых странах, но сами Соединенные Штаты не особо и отстают по статистике от других государств и, так же как и в случаях стрельбы одноклассников в школах, отделываются общими рекомендациями. Итак, особый вид агрессии и аутоагрессии без отчетливого понимания механизмов развития такой психики к реализации своих намерений.
Вторая поправка к Конституции США 1791 года гарантирует гражданам право на ношение оружия. Главная опасность — штурмовое оружие, которое приравнивают к полноценному боевому. Билл Клинтон принял федеральный запрет в 1994 году на различные виды винтовок и автоматов, но запрет истек через 10 лет, и трудно предположить, насколько истечение срока способствовало росту числа массовых расстрелов в Америке. Достаточно ли 400 тыс. подписей американцев под петицией об ограничении торговли оружием для решительных действий властей, неизвестно. К тому же ограничение торговли оружием никак не решает проблему появления «героев» стрельбы в школах. Уж если кто решился на такой шаг, достать оружие он сумеет. И вряд ли очередной возможный запрет приведет к снижению уровня паранойи, которой пронизано американское общество.
Речи не идет о том, чтобы в очередной раз уколоть «ненавистную» Америку или подчеркнуть, как в далекие советские времена, загнивающий характер буржуазного общества, нет. Я имею в виду как раз общую параноидальную атмосферу, в которой развиваются современные российско-американские отношения, поскольку демарши, которые совершает сторона за океаном, — то в защиту прав сексуальных меньшинств, то с бойкотом будущих Олимпийских игр, то выходящая за рамки любого здравого смысла защита «политических заключенных» Pussy Riot, то буквально массовый психоз в деле Сноудена — отнюдь не говорят в пользу здравомыслия и конструктивного сотрудничества. И если уж сталинизм — абсолютное зло, с которым не устают бороться американские «интеллектуалы» и политики, то каким образом можно было у себя, на своей земле создать и поддерживать психически нездоровую атмосферу всеобщей подозрительности, безопасности, столько характерную именно для СССР времен И. Сталина? Если уж даже подростки могут мгновенно стать мифическими «врагами американского народа», разгуливая с игрушечными автоматами, по отношению к которым можно поступать так же, как и с советскими врагами народа.
Когда-то мое первое путешествие в США, знакомство с жизнью многих маленьких городков или учебных центров отчетливо напомнило мне духовную атмосферу в СССР. Особенно бросилось в глаза сходство с советской идеологической машиной, сверху донизу. Потому настойчивое стремление американских политиков воспитывать или способствовать преображению нынешнего российского общества вызывает только иронию, часто доходящую до сарказма.
Паранойя превратилась в постоянного спутника Иосифа Сталина до самых последних дней его жизни. Дело уже не в личностях или различиях в идеологиях, а в той самой имперской паранойе, которая сковывает всё общество не менее эффективно, чем архипелаг ГУЛАГ.
