Картина Юрия Пименова «Новая Москва», знакомая многим с детства, приобрела особое очарование в постсоветские годы, с началом массовой, лихорадочной автомобилизации москвичей. Глядя на нее, можно было с ностальгией вздохнуть: вот она, старая Москва 1937 года, без пробок, без людского столпотворения. Просторный Охотный Ряд, омытый теплым дождем. А за Охотным Рядом угадывается вольная, широкая Тверская, по которой ездят одни воронки, членовозы и личные авто лауреатов Сталинской премии. Лепота, да и только.
И вот недавно было мне видение. Ехал я из родного Ясенева в Останкино, «Яндекс» жирными красными линиями сигнализировал мне о забитом Третьем кольце, запруженном машинами Садовом, и я решил — была не была, поеду через центр. И уже на Большом Каменном мосту я почувствовал себя внутри картины художника Пименова. В этот утренний час буднего дня автомобилей на улице было немногим больше, чем сотрудников ДПС, скучавших вдоль проезжей части. И тогда я подумал, что фарш удалось провернуть назад, машина времени изобретена и автор этого открытия — Максим Ликсутов, транспортный гуру московского правительства, который ежедневно рапортует о глобальных планах и достижениях своего ведомства.
Впрочем, рецепт громкого успеха до смешного прост: надо максимально урезать число мест парковки, а за пользование оставшимися брать деньги. Чем меньше будут парковаться в центре, тем меньше будут туда ездить. Как выяснилось, даже мизерные 50 рублей в час отпугивают не только среднего обывателя на пресловутом кредитном «Фокусе», но и людей состоятельных, таких как гендиректор телеканала «Дождь» Наталья Синдеева, которую недавно уличили в постыдной маскировке номера бумажкой. Но куда больше, чем величина тарифа, отпугивают трудности с его оплатой. Платеж с помощью SMS проходит не с каждого телефонного номера. Паркоматы не принимают наличных, не всегда работают. Наконец, их просто слишком мало. И на движение транспорта в масштабах мегаполиса нововведения никак не повлияли — по-прежнему сложно представить утренний и вечерний часы пик без привычных 9 баллов по «Яндексу», и именно через эти пробки приходится с трудом пробираться, чтобы порою попасть в идиллические уголки столицы, имитирующие сталинскую Москву.
Результаты транспортной революции, затеянной Ликсутовым, пока оценивать рано. Как говаривали во времена художника Пименова, «лес рубят — щепки летят». И у нас перед глазами всё больше мелькают щепки пиара. Примером могут служить велосипедные дорожки, о которых так любит говорить московский образованный слой. Это так по-европейски, не правда ли? Только не нужно забывать о двух вещах. Во-первых, Москва — слишком большой город и для подавляющего большинства людей маршрут дом–работа — отнюдь не велосипедный, так что велосипед здесь годится в основном для воскресных утех модной молодежи. Во-вторых, несмотря на глобальное потепление, у нас по-прежнему пять месяцев в году лежит снег, с уборкой которого городские власти год от года справляются на тройку.
Но если велосипедная показуха всего лишь забавна, то новые планы Ликсутова, о которых теперь объявлено, вселяют тревогу. С декабря этого года парковка будет платной в любом месте внутри Садового кольца, а брать за нее будут уже 80 рублей в час. Для тех, кто в центре работает, перспектива платить за парковку по 600–700 рублей в день или проститься с автомобилем на пять дней в неделю будет серьезным ударом.
Произвольное расширение пространства поборов выглядит не столько как мера по упорядочению транспортных потоков, как ее называют в ведомстве Ликсутова, сколько как попытка властей пополнить городской бюджет за счет водителей. Но следует сказать и вот о чем. Нулевые годы были жирны во всех отношениях, кроме одного: за это время значительное большинство людей, причислявших себя к среднему классу, было выдавлено с рынка недвижимости. Для этих людей автомобиль стал единственной статусной вещью, к приобретению которой стоит стремиться. Невозможность пользоваться личным автотранспортом существенно снизит их социальную самооценку.
Есть и еще один беспокоящий момент. С тех самых времен, когда Петр I выравнивал по линейке петербургские новостройки, российские власти частенько понимали порядок как нечто перпендикулярное удобству людей. Иногда кажется, что порядок в понимании Ликсутова и его коллег — это когда всё вокруг аккуратно и единообразно, граждане ходят и ездят по струночке, да и вообще пореже показываются на глаза начальству, которое только и делает, что хвалит само себя. Словом, это когда на Москву приятно посмотреть из окна мэрии. Когда лепота. К примеру, пешеходные зоны, расползающиеся нынче по городу, служат не только еще одним средством вытеснения транспорта из центра. Они заодно и убивают городскую среду. Одинаковая плитка, одинаковые тумбы и клумбы делают Климентовский переулок клоном Столешникова, а Камергерский — близнецом Никольской. Но ведь это разные уголки Москвы, у которых был свой особый характер.
Увлечение г-на Ликсутова идеалом тотальной лепоты лежит в русле традиции. Но чем дальше он будет продвигаться в направлении этого идеала, тем больше людей на деле будут чувствовать себя лишними в этом чудесном городе.
