В последнее время в СМИ всё активнее пошли разговоры на тему патриотизма — Минкульт выпускает в свет патриотические фильмы, коммунисты обсуждают закон об оскорблении патриотических чувств, а молодые «эсеры» даже хотят сделать патриотизм государственной идеологией. Трудно сказать, чем кончится этот заметный нажим на слове «патриотизм», но тем не менее ясно, что рано или поздно он столкнется с сопротивлением со стороны другой идеологии, которая хотя и не претендует на статус «государственной», тем не менее настолько укоренена в нашем правящем классе, что ей впору назваться полуофициальной.
Где-то в начале 1993 года один до сих пор очень популярный публицист либерального направления выступил в журнале «Столица» с эпохальной статьей, главная фраза которой прочно врезалась мне в память — «Развратить Россию долларом». Это так прямо и звучало в этом тексте, причем в абсолютно положительном смысле и с рядом брутальных подробностей сексуального характера о том, что следует делать с Россией сразу после этого соблазнения. Не хочу открывать имени этого до сих модного публициста, тем более что спустя примерно пять лет на страницах другого издания он уже жаловался на то, что в России нет аскетической протестантской этики, необходимой для строительства цивилизованного капитализма.
Дело в общем не в этом отдельном человеке, а в том, что и в самом деле Россию удалось долларом развратить, впрочем, номинация валюты большой роли в этом деле не играет. Россия оказалась развращена большими лихими деньгами — возник целый слой людей, для которых наличие больших денег и качество потребления за большие деньги стали единственным признаком существования в стране свободы и демократии.
Возникла гигантская непроизводительная, нетрудовая элита, существующая за счет огромной нефтяной ренты. Эта элита определяет общественные вкусы, диктует моду, в том числе интеллектуальную, она требует от государства полной к себе лояльности. Это такой господствующий «праздный класс», как бы выразился социолог Торстен Веблен.
Конечно, «праздный класс» есть всегда и везде — это почти неизбежное следствие нынешней фазы мирового капитализма. Он важен для капитализма по одной причине — он задает нормы потребления. Смотря на «праздный класс», мы узнаем о том, как нам одеваться, как принимать пищу, какие машины покупать, наконец — что думать и что читать. Не будь у нас «праздного класса», я бы, наверное, в течение двух лет не менял бы свой мобильный телефон, а зарабатываемые деньги тратил на еду, книги и поездки, но в условиях мобилизации всех лучших актеров и шоуменов на пропаганду новых товаров приходится хоть как-то соответствовать принятому фасону, чтобы не выпасть из жизни и не остаться на обочине.
Экономически — всё понятно. Я — большой поклонник протестантской этики, но если мы все начнем следовать этой этике, мировой капитализм пойдет прахом. Может быть, и к лучшему, но лучше — не при нашей жизни.
Но вот политически культурное господство этого «праздного класса» создает огромное количество проблем. Любая попытка либерализации режима мгновенно приводит к необходимости для любых либерализаторов заручаться поддержкой либеральных сред, делать какие-то шаги в их сторону. И если бы среды были и в самом деле либеральными, проблем бы не было, но последствия 20-летнего «развращения долларом» просто не проходят — элиты начинает бесить всё, что может ударить по их потреблению.
Недолгая эпоха медведевского президентства началась вроде бы с хороших фраз о судах, «свободе лучше чем несвободе», «правовом нигилизме» и пр. Аплодировали почти все, и я в том числе. Стоило ударить экономическому кризису, и тут же либеральные элиты забыли о «правовом нигилизме» и стали говорить о необходимости санации остатков российской промышленности, о том, что лучшие люди города — это креативный класс, а всем остальным следует пойти ему в услужение либо разъехаться по колхозам. Нечего на рабочих дармоедов нефтяные деньги переводить! Всё это я слышал сотни раз в начале 2009 года собственными ушами и в какой-то момент я не выдержал и побежал обратно к консерваторам, только бы не оставаться ни одной секунды в рукопожатной либеральной компании, грезящей о том, чтобы русские бабы перестали рожать, а русские мужики получать копеечные пособия за свой труд.
Вот что делать государству, если оно хочет приоткрыться, либерализироваться, продвинуться в сторону свободы и, как теперь принято говорить, конкуренции и при этом всякий ее шаг в эту сторону оценивается либеральными средами лишь в контексте их собственной выгоды — не только банального бабла, но и всевозможных привилегий нематериального толка. У нас ведь и у власти существует какое-то предвзятое мнение, что либерализация — это всегда торг с либералами. Даже не с оппозиционерами-активистами, а вот с этим потребляющим классом и его культурной обслугой.
Создается либеральная партия, и там обязательно должна оказаться Алла Пугачева, возникает либеральный телеканал, ну и как же можно обойтись без редакторов всех наших гламурных изданий. Все прекрасно знают, что они будут говорить одно и то же и мы, скорее всего, не услышим из их уст ни одной мало-мальски умной, свежей мысли. И тем не менее мы должны, мы обязаны слушать их пошлости, чтобы считаться приличными и порядочными людьми.
И вот тогда я решил, что либерализм в России победит только в одном случае — если он будет опираться не только на либералов, но и на их противников справа и слева. Только им нужно будет пройти через своего рода политическое воспитание, воспитание независимости и самостоятельности, чтобы не походить на «Единую Россию» худшего ее периода. Помню, я что-то такое сказал публично на излете медведевской эпохи, ссылаясь на одного несколько романтически настроенного молодого консерватора, потребовавшего от своих единомышленников политической самостоятельности в борьбе с либералами.
Что началось! В течение недели либеральные блогеры только и делали, что писали на меня публичные доносы. А потом те же блогеры вполне открыто возражали мне, что единственно достойное занятие для либерала — это пиарить Рублевку и ее жителей.
В общем, российскому либерализму нужна какая-то новая прогрессивная среда. Искусственно ее не создашь, но вот увидеть ее с помощью телевизионных медиа вполне возможно — в свое время перестроечное телевидение разом вдруг открыло для себя и для зрителей целую генерацию смелых общественных активистов, неформалов, даже первых рокеров, готовых оставить рок и пойти бороться против тех или иных социальных зол типа наркомании или бандитизма. Потом это все было признано политически наивным, отброшено, и телевидение стало честно отрабатывать заказ о «долларовом развращении России», не забывая при этом и себя, конечно.
И теперь государство мечется в замкнутом круге, желая заручиться поддержкой тех, кто видит в этом государстве со всеми его интересами в лучшем случае средство для личного обогащения, а в худшем — помеху для этого процесса. А нужно бы в этом развращенном обществе искать тех, кто все эти 20 лет оказался свободен от алчности и при этом сохранил представление о собственной независимости.
