Приходя утром на службу в Следственный комитет, вижу вполне обыденную картину трудовых будней. Дел хватает, но и суеты и спешки не наблюдается. Девушки симпатичные, мужчины серьезные, иногда встретишь бледного вида посетителя с повесткой. День как день, год как год.
Но открываешь обзор прессы или заглянешь в соцсети, и просто диву даешься: по всем признакам, особенно хорошо наблюдаемым из эмиграции, у нас тут в Техническом переулке точно и не иначе как очередной «37-й год». На всякий случай выбегаешь в коридор, и даже в подвал один раз заглянул проверить — никаких бессудных расправ, пытошных стонов и палачей в кожанках даже в виде привидений. Вот и не знаешь, кому верить — своим собственным глазам или именитым блогерам?
Например, один начинающий политик во главе собственной партии снова и снова сетует на тяжкую судьбу отстраненного мэра Ярославля. По этой логике само пребывание в оппозиции есть не просто индульгенция на коррупцию, но свидетельство непогрешимости. Однако ныне таким статусом не обладает даже папа римский. Почему же у мэра одного из многих городов должен вдруг образоваться иммунитет? Закрадывается мысль: а не пребывал ли уважаемый критик лет 10–15 в анабиозе где-то в альпийских снегах? Только сейчас проснулся и немедленно ринулся в бой с давно ушедшими проблемами.
Да, признаем честно, еще недавно имела место системная проблема круговой поруки на местах. Коррупционеров и тогда привлекали, но чаще всего причиной вынесения сора из избы был конфликт мэра или иного чиновника с вышестоящим начальством. Однако и 10 лет назад преследуемые преследовались по закону и по поводу конкретных коррупционных правонарушений. Вопрос был только в том, почему так же строго относятся не ко всем чиновникам, а только к некоторым. Собственно, ответом на этот общественный запрос и стало создание самостоятельного Следственного комитета, вставшего между МВД и прокуратурой.
Сегодня такой системной проблемы нет, а есть четко работающая система: мэры, губернаторы, их заместители и советники, депутаты, сенаторы привлекаются независимо от партийной или клановой принадлежности, зазвучали обвинения в излишней слабости губернаторов и опасном усилении правоохранителей. То есть фактически призывают вернуть всё обратно. Только вот не нужно паники! Правоохранителей, включая генералитет, тоже привлекают к ответственности наравне с другими чиновниками. Лишь за девять месяцев этого года СК направил в суд уголовные дела в отношении почти 2 тыс. правоохранителей из МВД (987), ФСИН (264), службы приставов (236), таможни (72), ФСКН (64), МЧС (58), судов (15), а также по 11 сотрудникам СК и прокуратуры и 5 из ФСБ.
Что же касается стенаний насчет «37-го года», то давайте не будем затушевывать причин этого трагического периода. Одна из главных причин — выход за рамки процессуальных норм, попытка решать вопрос о виновности, во-первых, списками, а не индивидуально, а во-вторых — «демократическим» путем, большинством голосов. Пусть даже речь идет о внутрипартийной демократии и решении пленума ЦК. И это смешение жанров дорого стоило почти всем, кто голосовал за внесудебные расправы.
Но ведь и сегодня есть претенденты на роль «авангарда», присваивающего право решать, кого миловать, а кого нет. Мнения большинства соратников достаточно для непогрешимости своих вождей и выдвиженцев. Или, наоборот, объявляют преступниками списками, не важно по партийному, национальному или иному признаку. Всё это — точно такой же большевицкий правовой нигилизм. Памятуя о реальном 37-м, невольно возблагодаришь Бога или судьбу, что эти властители оппозиционных дум властвуют лишь в виртуальной реальности своих блогов.
Как и пламенные революционеры прошлого века, нынешние нигилисты обосновывают свое право судить наотмашь моральным и культурным превосходством над согражданами. Однако на деле, если присмотреться, речь идет о родоплеменных пережитках и «готтентотской морали»: если украл я или мой сотоварищ, то это простительно и не грех, а чужак виноват уже в том, что он не наш.
Моя и моих коллег позиция против любых индульгенций для коррупционеров вовсе не означает обвинительного уклона, даже если такой уклон понравился бы большинству сограждан. Мы не с агитацией на выборы ходим, а с доказательствами к прокурору и в суд. Внутри Следственного комитета контроль законности осуществляет, кроме управления процессуального контроля, еще и служба собственной безопасности. А еще прокуратура, адвокатура, СМИ и общественники вчитываются в каждый аргумент обвинительных заключений. Так что дело даже не в личных убеждениях, а в системе, выстроенной на правовых принципах.
Поэтому никакого «нового 37-го года» не предвидится, даже если большинством голосов любого самоназванного «авангарда» нас будут призывать, убеждать, критиковать за излишнюю юридическую щепетильность, позволяющую «очевидным преступникам» уйти от ответственности, то есть осуществлять законное право на защиту.
Бороться с призраками прошлого нужно, изгоняя правовой нигилизм из своих мыслей и своей среды. И для этого вовсе не требуется рисовать черными красками тех, кто реально борется с преступностью, чтобы на этом виртуальном фоне выглядеть чуть ли не праведниками. Несправедливые обвинения в адрес правоохранителей столь же вредны для общества, как и внепроцессуальные обвинения в адрес любого гражданина.
Автор — руководитель управления взаимодействия со СМИ СК РФ
