Малофеев: «Не надо искать в дарах волхвов политическую подоплеку»
В Москве доставленным из Греции дарам волхвов поклонились почти полмиллиона человек. Сейчас реликвия прибыла в Санкт-Петербург, на очереди — Киев и Минск. Организатор экспозиции — основатель инвестиционного фонда Marshall Capital Partners Константин Малофеев рассказал «Известиям» о том, как готовился приезд уникальных артефактов и как дары повлияют на россиян.
— Когда появилась идея привезти в Россию дары волхвов? И как удалось договориться об этом с Греческой церковью — ведь известно, что дары никогда не покидали Афон?
— Я не сомневался, что православную святыню вселенского масштаба русский народ встретит с радостью и ликованием. Действительно, вопрос был лишь в том, как ее привезти. Дары волхвов наряду с Поясом Пресвятой Богородицы, который привозили два года назад, относятся к величайшим святыням, так как связаны с земной жизнью Христа и Божией Матери. Я уже 12 лет езжу в мой любимый монастырь святого Павла. Его настоятель старец Парфений для меня духовный отец, а братья монастыря — мои братья. Я давно уговаривал их решиться на это. Думаю, большую роль в успехе сыграло принесение Пояса Богородицы, примерно в то же время делегация монастыря святого Павла приехала в Россию, совершила паломничество по многим нашим монастырям, увидела, что из себя представляет сегодняшняя Россия — они это обозначили словами «наглядное торжество православия и возрождение веры».
— Важны еще техническая и финансовая составляющие проекта. Кто давал санкцию на привоз даров и во сколько это обошлось?
— Организацией занимался мой Фонд Василия Великого. Что касается технической части, сначала решение принимает духовный совет монастыря, затем поездку одобряет правительство Афона — представители всех 20 монастырей (кинот святой горы Афон»). Потом, поскольку святыня вывозится за пределы канонической территории Вселенского патриарха, требуется получить его благословение. Кроме того, необходимо приглашение от Русской православной церкви и патриарха всея Руси Кирилла. Все эти процедуры заняли порядка двух лет. Финансово оценить мероприятие я не могу — это как оценивать Мону Лизу. Материальное обеспечение можете подсчитать сами: несколько переездов и размещение в гостинице сопровождающих — не слишком затратная вещь.
— У даров большая сопровождающая группа?
— Совсем небольшая. Семь монахов, несколько мирян, всего около десяти человек.
— Во время демонстрации святыни в храме Христа Спасителя произошли инциденты. Дары пытались то ли украсть, то ли разбросать. Это не повлияет на их дальнейшую судьбу?
— Во-первых, это был один инцидент, а фактически и его не было. Один не очень уравновешенный человек попытался как-то тронуть ковчег, но он был тут же обезврежен охраной. Это видели сотни людей, никто ничего не раскидывал. Инцидента не было, и, значит, дары смогут и дальше выезжать. Чему удивляются греки — это легковерности наших СМИ, с безумной скоростью распространяющих небылицу.
— В Санкт-Петербурге вы также в течение всего срока будете сопровождать дары?
— По пути в Санкт-Петербург мы завезли дары в нашу гимназию Василия Великого, где освятили недавно построенный домовый храм. Там, кстати, собралось еще около 7 тыс. человек — наши ученики, их родители, дети из близлежащих деревень и детдомов, хотя там дары были совсем непродолжительное время. Из Петербурга я улетаю сегодня вечером, затем вернусь и буду сопровождать дары в Белоруссии и на Украине.
— Белоруссия считается частично католической страной. Будет ли там такой же наплыв посетителей, почему вы вообще повезли туда дары?
— Большинство населения Белоруссии — православные. Этим летом в Минск приезжал Крест Андрея Первозванного, к нему приложилось столько же людей, сколько в Москве. Мы ожидаем, что в Минске и в этот раз будет большой наплыв людей.
— Почему вы не заедете в Северную и Южную Осетию или, например, в Армению?
— Организация демонстрации даров весьма затруднительна, в больших городах с опытом проведения таких мероприятий проще. Армения — это совсем другая церковь, Армянская апостольская. Абхазия и Южная Осетия относятся к Грузинской церкви. Всю описанную мной процедуру они должны проходить самостоятельно.
— На Украине, помимо Русской православной церкви, действует еще и Униатская. Предусмотрено ли какое-то взаимодействие, будут ли допускаться к святыне священники Униатской церкви?
— Это вопрос к секретариату блаженнейшего митрополита Владимира, главы Украинской православной церкви Московского патриархата. Мы ни у кого не спрашивали о вероисповедании, поэтому в очереди, наверное, были и католики, и некрещеные, и иудеи, люди разных национальностей и вероисповеданий.
— До вас кто-нибудь предпринимал попытки вывезти дары за пределы Греции?
— Да, такие попытки неоднократно предпринимались, но по тем или иным причинам эти вывозы не состоялись.
— Проезд по трем столицам России, Белоруссии и Украины — это в каком-то смысле символично. В частности, учитывая евромайдан. Ведь принято считать, что дары волхвов избавляют от беснования. Является ли выбранный маршрут намеком на неизбежное объединение России, Белоруссии и Украины?
— Мы все — единый народ, мы все — Святая Русь. Мы объединены крестильной купелью святого Владимира, который крестил нас всех 1025 лет назад. И какие-то «три с половиной минуты» в историческом масштабе, которые мы живем раздельно, конечно, не могут сделать нас разными народами. Прикосновение к дарам, которые мудрецы Востока принесли Спасителю, вернувшему человеку надежду вернуться в рай, настолько выше политических дрязг, что не надо тут искать политическую подоплеку. Это символ православного братства наших народов. Мои политические воззрения связаны с православием. Ценности, которые сегодня побеждают в Европе, безусловно антихристианские и никак не могут быть близки православным людям.
— Политические аналитики считают, что появление таких святынь в России — это политический запрос, как бы пример государственно-частного партнерства. Исполняя его, наши бизнесмены работают на государство. Является ли ваша инициатива исключительно частной?
— «Запроса» ни от кого из политиков ни у меня, ни у монастыря не было.
