Перейти к основному содержанию
Реклама
Прямой эфир
Мир
Россия и Египет призвали к прекращению огня в секторе Газа в Рамадан
Культура
Музыканты сербской группы «Джепови» рассказали о любви к России
Общество
Мэр Белгорода рассказал о ликвидации последствий ракетных атак ВСУ на город
Мир
Актриса Дженнифер Лик из «Молодые и дерзкие» умерла от редкого заболевания мозга
Общество
Фестиваль «Брат-2: живой Soundtrack» стартует в Петербурге
Недвижимость
Адвокат назвал способы проверить застройщика на стадии котлована
Общество
Девятый арестованный по делу о теракте в «Крокусе» признал вину частично
Авто
Названа причина отсутствия в России дешевых автомобилей из Китая
Общество
Криптобиржа Beribit прокомментировала обыски в своем офисе в Москве
Общество
Минпромторг сообщил о регулярных поставках в Россию препарата от диабета «Фиасп»
Здоровье
Британцы назвали снижающее риск диабета и болезней сердца блюдо
Общество
Суд арестовал девятого фигуранта дела о теракте в «Крокус Сити Холле»
Общество
Писатель назвал способ выработать привычку к чтению
Общество
Одного из террористов привезли к «Крокусу» для следственных действий
Мир
Украинцам рекомендовали готовиться к отключениям электроэнергии
Мир
Конгрессмен Маст представил алфавит из неудач Байдена

Два преступника

Философ Александр Секацкий — о действенном средстве борьбы с «казусом Брейвика»
0
Озвучить текст
Выделить главное
вкл
выкл

Историю можно рассматривать с различных позиций, обращая внимание на те или иные закономерности и регулярности — каждый может выбрать свои, да и само время высвечивает то одну, то другую историческую константу. Как ни парадоксально, но история в лицах, в избранных персонажах намного более принудительна и в этом смысле более объективна. Вот я и хотел бы сопоставить двух людей, собственно говоря, двух преступников: каждый из них характеризует целую эпоху — один уходящую, и в сущности уже ушедшую, другой, напротив, приходящую, то есть реальность нашего завтрашнего дня.

Первый — Виталий Калоев, и его историю следует напомнить. СМИ, понятное дело, забыли об этом человеке, но у нас, на семинарах философского факультета СПбГУ, его имя всплывает не реже, чем имена Ницше или, скажем, Ганди — и оно стоит того.

Итак, суть истории такова. 1 июня 2002 года по вине швейцарского авиадиспетчера разбился самолет, все пассажиры погибли, в том числе жена, дочь и сын Калоева — собственно говоря, все его родные и близкие, всё, для чего он жил, что составляло смысл его жизни. Швейцарский суд, по сути дела, ограничился лишь отстранением диспетчера от работы, никакого другого наказания виновник гибели 200 людей не понес.

И Виталий Калоев осуществил собственное правосудие — без спешки, без ярости, абсолютно обдуманно он вынес собственный приговор. Смертный приговор. Через два года он приехал в Швейцарию, чтобы привести приговор в исполнение. В маленькой деревушке под Цюрихом он нажал на кнопку звонка, убедился, что вышедший и есть Петер Нильсен, тот самый диспетчер — и убил его. После чего спокойно остался дожидаться стражей правосудия. 

Калоев был приговорен к трем годам тюрьмы (за это швейцарское правосудие безусловно заслуживает  уважения) и был выпущен за примерное поведение через два года. Абсолютно ясно, что если бы Калоеву грозило пожизненное заключение или смертная казнь, он сделал бы ровно то же самое — и так же спокойно дожидался бы полиции. После освобождения, вернувшись в Россию, Калоев не дал ни одного интервью, отверг весь возможный пиар и остался, по сути дела, частным лицом. Он, конечно, ни при каких обстоятельствах не пойдет на передачу к Малахову, что уже само по себе свидетельствует о наличии человеческого достоинства.

Теперь Андерс Брейвик. Его историю, пожалуй, не надо и напоминать: 22 июля 2011 года, вооружившись до зубов, этот молодой норвежец, убил 77 человек, реализуя свою безумную идею фикс. У него-то не было ничего личного, в отличие от Виталия Калоева, у которого было только личное, и шлейф крови, оставленный этим преступником, чудовищен и ничем не оправдан. При этом понятно, против чего протестовал Брейвик — против общеевропеского содома, против позорной капитуляции аборигенов — с тех пор всё это прогрессирует куда более быстрыми темпами и ждет (и, конечно, дождется!) новых Брейвиков.

Так вот — водораздел самой истории проходит где-то здесь. На одном из семинаров юная студентка сказала: я предпочла бы жить в мире, где преступники похожи на Калоева, а не на Брейвика — я думаю, она была права, я тоже предпочел бы жить в таком мире. Но именно это абсолютно несбыточно. Калоев, как герой Фолкнера, Шекспира, греческой трагедии, как Агамемнон, — это уходящая натура, таких больше нет. Нет в Европе больше и ответственных политиков, хотя бы таких, как Маргарет Тэтчер или Шарль де Голль — остался только обслуживающий персонал убогой в духовном смысле политкорректности. Поэтому само собой понятно, что зашкаливающая истерия будет порождать Брейвиков с печальной регулярностью — вплоть до того момента, когда торжествующая контрколонизация Европы наконец захлопнет свой капкан.

Америка, как всегда, имеет свои особенности благодаря свободному доступу к оружию: мы время от времени становимся свидетелями стрельбы в школах и колледжах — но всё же это не то, что ждет Европу, это не вариант Брейвика. Россияне же, которые, сами того не ведая, исповедуют принцип Бертрана Рассела «больше всего я ненавижу всех», уже тем самым защищены от наиболее роковых последствий контрколонизации, «казус Брейвика» в России был бы ненужным и избыточным. Я имею в виду некую очевидную вещь: то, что Андерс Брейвик «высказал» столь эксцентричным и кровавым способом, в нашей стране звучит совершенно открыто как на улицах, так и на страницах СМИ. Россия весьма далека от правового фетишизма, и, быть может, поэтому идея личного правосудия здесь понятна и актуальна как нигде больше.

Поразительным образом единственным сколько-нибудь надежным средством борьбы с казусом Брейвика, с подобного рода преступлениями параноидального характера является мужество высказывать то, что ты действительно думаешь, и готовность защищать свою позицию — разумеется, с помощью аргументов. Это называется мужеством бытия — но где же взять его в современном мире, где все правильные, «гуманные» точки зрения уже внесены в список, из которого ты их можешь извлекать при любом публичном выступлении, а всё, что в этот список не вошло, держи при себе во избежание тотального остракизма.

 Всё невысказанное остается в подсознании (и индивида, и общества) как заноза, «фиксация», говоря словами Фрейда.

Остается и нарывает — что, безусловно, чревато прорывом, разрушительным и для других, и для самого индивида. Пожалуй, не надо быть особым пророком, чтобы предсказать существенное усиление воспалительного процесса и его последствий.

Комментарии
Прямой эфир