«Сегодня самый важный день в моей жизни», — написал в своем Twitter вице-премьер Дмитрий Рогозин 18 марта 2014 года. Как человек примерно того же поколения, я его очень хорошо понимаю.
Мы не застали побед своей страны. Мы входили в возраст гражданской жизни ровно в те годы, когда страна стала ощутимо клониться к упадку. На наших глазах она рухнула, побежденная не внешним противником, а ложью, цинизмом и корыстью своих собственных граждан. Мы наблюдали за ее унижением, разграблением, вымиранием.
Нам были открыты радости частной жизни — любви и дружбы, творчества и карьеры, покупок и путешествий. И все-таки было обидно жить в долгую эпоху национального поражения и не знать, доживешь ли ты до ее конца.
В последнее время общество бредило победой. Ежегодно, ближе к маю, на автозаправках нарасхват шли наклейки с надписью «Спасибо деду за победу!» — люди клеили их на задние стекла своих «фольксвагенов» и «тойот». Но если бы этот архетипический дед спросил: «А где же твоя собственная победа, внучок-патриот?» — им было бы нечего ему ответить.
И вот настало 18 марта 2014 года. Мы увидели торжественный, белый с золотом Георгиевский зал Кремля. Это было не просто «совместное заседание обеих палат Федерального Собрания с участием губернаторов и представителей общественности». Это был — Земский собор.
Перед нами сидели те же депутаты, которых мы еще вчера ругали за нелепые законопроекты и любовь к красивой жизни за рубежом. Но те же самые депутаты с утра уже успели принять обращение к американскому султану: мол, где там твои санкции? Доставай уже их скорее, мы не боимся! И сквозь их лица, по-прежнему сытые и глянцевые, удивительным образом проглядывала страна.
А в первом ряду, через два кресла от премьера, сидел человек, который и есть страна. Человек в простом черном свитере (один среди этого пиджачного царства), с лицом древнерусского витязя — народный мэр Севастополя Алексей Чалый.
И мы услышали речь президента. Ее содержание попадет в учебники, будет изучаться еще десятилетия. О впечатлении от нее следует сказать сейчас.
Эта речь была величественной. Путин показал себя лидером настоящего свободного мира — мира, восставшего против постылого, фальшивого и бессодержательного диктата США.
Далее, эта речь была логичной и обстоятельной. Каждое предложение было кирпичиком, находившим свое место в стройном здании аргументации в пользу права России на Крым и права Крыма на выбор своей судьбы.
Наконец, она была предельно честной и даже безжалостной — и к нашему тоталитарному прошлому, которое, невзирая на популярные разговоры о «возвращении в совок», Путин однозначно осудил, и к действиям новой российской власти, и к нашим «зарубежным партнерам», своими руками разрушившим международное право.
Итак, воссоединение России и Крыма — свершившийся факт. К этому факту хочется добавить несколько пояснений.
Моральное право России на Крым бесспорно, но, видит Бог, аннексия полуострова изначально не входила в планы России. Если мы обратимся, например, к договоренностям с Януковичем от 17 декабря прошлого года, то увидим, что Россию интересовали в то время вовсе не коктебельские пляжи или массандровские вина, а заводы Харькова и Днепропетровска, николаевские верфи, АЭС в Хмельницкой области — словом, широкая интеграция украинской промышленности в экономику Таможенного союза, а не территориальные захваты. Путин и сейчас настаивает: «Мы не хотим раздела Украины, нам это не нужно».
Присоединение Крыма стало экстренной спасательной операцией, на которую Россия решилась, руководствуясь чувством, а не расчетом, несмотря на тяжелейшие риски и без всякой выгоды для себя. Но было сказано: «Своих не бросаем». Сколько раз бросали, а теперь — не бросили.
Важно сказать и о том, какими средствами Россия вернула себе Крым. Вторжением, стрельбой, бомбежкой? Вовсе нет.
Киевской охлократии, подкрепленной подлым насилием неонацистских боевиков и наемных снайперов, Россия противопоставила в Крыму демократическое голосование, гарантированное вежливой, бесконтактной силой.
Кроме того, Россия показала себя в культурном и экономическом смысле более привлекательной для местного населения по сравнению с «европейским выбором», благо перед жителями Украины Европа зачем-то пожелала предстать в отвратительном зверообразном облике.
Но ведь демократию и культурно-экономическую привлекательность традиционно принято считать фирменными чертами американской «мягкой силы», основами Pax Americana! И вот внезапно оказалось, что эти преимущества способна предложить именно Россия, в то время как США за последние десятилетия не принесли ни одному народу ни демократии, ни безопасности, ни процветания.
Крым вернулся в Россию, а мы помахали ручкой Фрэнсису Фукуяме и вернулись в историю. В истории нас ждет неуютный сквозняк, но вне истории жить тоскливо.
Почему мы выпали из истории? Потому что в 1991 году Россия лишилась всех (за двумя значимыми исключениями — Петербурга и Восточной Пруссии) территорий, приобретенных в Европе начиная с конца XVII века. Наша история за три столетия была обнулена, превратилась в сизифов труд. Причем речь идет о землях, которые именно русские заселили, освоили и включили в мировую культуру.
Российский Крым свидетельствует нам о том, что история у нас в самом деле была, что она не оказалась бесплодной и что, стало быть, ее имеет смысл продолжить. И это, возможно, лишь начало регенерации русского мира в той или иной форме.
До 18 марта Россия была территорией. Давно уже не нищей и не растерянной, как это было 20 лет назад, но всё же лишь территорией. 18 марта из куколки территории выпорхнула бабочка нации.
