Данила Козловский сыграет в мужской версии «Дневника Бриджит Джонс»
Уютное заведение в нескольких минутах от Красной площади. Полумрак, небольшая сцена едва освещена, в центре — микрофон. Взъерошенный, с многодневной щетиной Данила Козловский обсуждает у барной стойки последние детали с режиссером и оператором — сегодня здесь будут снимать сцену стендап-шоу из новой романтической комедии «Статус: свободен». За столиками ерзают от нетерпения поклонники и в первую очередь поклонницы — массовку набирают из фанатов, а с локациями помогают друзья.
Пару лет назад в прессу просочилась информация о совместном проекте известного режиссера Павла Руминова («Я буду рядом») и Данилы Козловского — некий эротический триллер в тунисских субтропиках. Имеет смысл сразу опровергнуть слухи — тот проект временно отложен, а «Статус: свободен» — это совершенно другая история.
Руминов утверждает, что всё началось еще в детстве, когда будущий режиссер присваивал себе сдачу из магазина и на ходу придумывал убедительные оправдания для родителей. Постоянная практика позволила отточить остроумие и развить небывалый талант к импровизации — так родился стендап-артист Павел Руминов.
Другие источники говорят, что искать истоки проекта лучше прошлым летом в Сокольниках, где Руминов выступал на одной киновыставке. В тот день совершенно случайно неподалеку оказался известный стендап-артист и педагог Алексей Ярцев. За полгода Руминов под руководством Ярцева дал четыре клубных концерта. И параллельно написал новый сценарий, где главный герой, которого играет Козловский, — стендапер.
— Это сразу двинуло сюжет — стало не нужно объяснять, почему реакции героя настолько преувеличены, экспрессивны и чересчур кинематографичны, — рассказывает режиссер.
Кроме того, Данила в кадре будет петь, но что именно и как это мотивированно сюжетом — пока секрет.
Последний фильм Руминова — пронзительная драма «Я буду рядом» о больной раком матери-одиночке, которая накануне смерти ищет своему ребенку приемных родителей, победил на «Кинотавре»-2012. История вымышленная, но в ее основе — личная драма режиссера, чьи родители также умерли от рака.
«Статус: свободен» — еще более автобиографическое высказывание. Главный герой Никита (Козловский) тяжело переживает расставание с девушкой (Лиза Боярская) и переплавляет свои переживания в виртуозные стендап-монологи. Его цель — завоевать любовь публики и вернуть любовь возлюбленной.
Руминов не скрывает, что этот персонаж частично списан с него самого.
— Проблема в том, что нам очень нравится страдать. Это самое страшное, — уверен режиссер.
Описывая будущую картину, Руминов, как синефил со стажем, свободно жонглирует названиями фильмов и режиссеров, без тени смущения посягая на безусловные авторитеты: «Это будет мужская версия «Дневника Бриджит Джонс» в духе Вуди Аллена, утверждающая буддистский, безоговорочно оптимистичный взгляд на мир».
Оператор Антон Дроздов, в свою очередь, добавляет, что в визуальном плане фильм будет тяготеть к «Вечному сиянию чистого разума» Мишеля Гондри, а стилевой эклектикой и количеством отсылок к любимой киноклассике попробует догнать Квентина Тарантино.
Данила Козловский здесь не только исполняет главную роль, но и впервые в своей карьере выступает в качестве продюсера. Пригласить на женскую роль Елизавету Боярскую — его идея.
— Даня и Лиза уже давно и успешно работают в кино и театре. Между ними есть какая-то уникальная химия, — рассказывает Руминов. — Они очень талантливы, ответственны и дисциплинированы. Настоящие звезды, от которых исходит энергия и свет.
К апрелю планируется отснять весь материал ромкома. Если всё сложится, уже в декабре фильм выйдет на экраны.
«Наконец-то русский в Голливуде — положительный персонаж»
Обращение Данилы Козловского к продюсерской деятельности означает, что он понимает, как устроено кино. Кое-что ему наверняка объяснили в Голливуде, где актер снимался в «Академии вампиров» Марка Уотерса. Корреспондент «Известий» Анна Сергиенко расспросила актера о заокеанских впечатлениях.
— В последний год кроме вас в крупных голливудских проектах отметились Юлия Снигирь и Светлана Ходченкова. Это случайное совпадение или уже можно говорить о системном интересе к русским артистам?
— «Международная карьера» — слишком пышно звучит, нет? Скорее, это мои первые голливудские шаги. Надеюсь, что никто из нас троих — ни Света, ни Юля, ни я — не попал в Голливуд случайно и что мы там не просто отметились. Это отлаженная машина, там всё очень целесообразно, и если эти люди зовут к себе кого-то со стороны, то знают, зачем. Особенно в крупные студийные проекты вроде «Крепкого орешка» или «Росомахи». «Академия вампиров» в этом смысле скромнее, но прокат у нее мировой и широкий. Не знаю, системный это интерес или пока что бессистемный, но он точно есть.
— Чем вы его объясняете?
— Причины тут разные. Одна связана с прокатом. У нас ведь большая страна, тут в случае удачи пахнет серьезными сборами, и, наверное, известный местной публике русский артист в голливудском фильме может стать дополнительной приманкой. Ну а потом, во всем мире зрители любят лихие американские жанровые истории, где сюжет не заперт в американских границах, а вырывается на мировые просторы. Охватывает разные страны и даже континенты, и там действуют не только американцы, но и европейцы, азиаты, австралийцы, да кто угодно. А если персонаж русский — тогда почему бы русскому его и не сыграть?
— Русские обычно выглядят там, мягко говоря, сомнительно.
— А чем мне, кроме всего прочего, так понравилась роль в «Академии вампиров»? Дмитрий Беликов, мой персонаж, там более чем положительный парень. Не уголовник в ушанке набекрень, как во многих американских фильмах «с русским уклоном». Тех, кто привык видеть нас в кино такими и думать, будто все мы поголовно такие и есть, ждет сюрприз. Ого, удивятся они, а эти русские, оказывается, тоже любят. И джентльменами умеют быть, надо же. Умеют нежно оберегать, надежно защищать, спасать. Я уже не раз говорил за это спасибо писательнице Райчел Мид, автору «Академии вампиров», и с удовольствием благодарю ее опять: она могла дать своему герою любую национальность, но ей захотелось сделать его русским.
— Фильм снимался в Англии. Что произвело на вас самое сильное впечатление?
— Из того, что первым бросилось в глаза на лондонской натуре: там огораживают улицу для съемок заранее, а у нас обычно договариваются с дорожной полицией в последний момент и в дикой спешке. У нас киносъемочные автомобили паркуют где придется, а там — ровный ряд одинаковых белых автобусов или трейлеров и мобильный продакшен-офис. Много выразительных различий.
— Как выглядит производство большого голливудского проекта глазами русского артиста?
— Как безупречный механизм. Всё на своем месте, каждый знает собственные обязанности и четко их выполняет. Не просто дорожит местом, но и, что важно, любит свою работу. Вот вам маленькая история про парня, который на площадке с помощью специальных меток обозначает точки, где должен останавливаться артист в кадре. Однажды я, не подумав, крикнул режиссеру, что не надо, мол, метку ставить, я сам вон по этому дереву запомню. Марк не понял, что я имею в виду, но это еще ладно — видели бы вы лицо того парня, которому поручено размечать актерский маршрут в кадре!
Он был растерян и оскорблен: к его работе неожиданно, да еще и при всех проявили жуткое неуважение. «Что значит запомню по дереву? Запоминайте слова своей роли по сценарию, занимайтесь своей работой и не вмешивайтесь в мою. Я же не предлагаю вам сыграть вместо вас сцену!» — примерно такой внутренний монолог я прочитал в его глазах. И он был прав, потому что защищал не только себя, но и профессионализм.
