От «красной линии» — к тропе над пропастью

Достигнутые в Женеве дипломатические договоренности вызывают двойственные чувства.

С одной стороны, радует, что какое-то соглашение вообще оказалось в этой непростой ситуации возможным — до самого конца оставалось неясным, будут ли США готовы пойти с Россией на соглашение, которое даст ей сохранить лицо. Радует и то, что Россия не стала настаивать на всех четырех пунктах своей программы: признании легитимности присоединения Крыма, конституционной реформе с пунктами о нейтральном статусе и федерализации как первоочередном шаге, статусе русского языка как государственного, разоружении незаконных формирований.

Из этих пунктов в соглашении фигурируют два: конституционная реформа и разоружение.

Однако и эти пункты сформулированы не так, как в идеале хотела бы Москва. В пункте о конституционной реформе не говорится о федерализации, а состояться она должна после выборов президента. Механизм и сроки разоружения не прописаны. Неясно, подпадает ли под нее Национальная гвардия, в которую влились и отряды радикальных националистов. Единственный конкретный механизм, записанный в соглашении, — это создание групп наблюдателей ОБСЕ с участием представителей России. Их присутствие, по крайней мере, будет сдерживающим фактором, что особенно важно в условиях, когда надежных источников информации о ситуации на востоке Украины сегодня практически нет и все ведут информационную войну.

Критики соглашения с российской стороны уже делают заявления о том, что оно представляет собой не просто дипломатическое поражение, но и сдачу мобилизованного при помощи России местного населения. Тут нужно сказать две вещи: в определенном смысле альтернативой такому макиавеллизму российской дипломатии стали бы крайне болезненные санкции, направленные уже не на «наказание», а на подрыв всей экономики и сваливание в маккартизм внутри страны. С другой стороны, Россия и не оставила граждан Юго-Востока на произвол судьбы, вписав в соглашение пункт об амнистии. И, судя по первым освобождениям из тюрем Харькова, соглашения хотя бы в этом пункте выполняются.

Ясно, что соглашение составлялось не с задачей прописать всё как можно четче, но по принципу минимума, приемлемого для всех сторон. Это тонкая тропинка над пропастью, но это намного лучше, чем тот курс прямиком в пропасть полномасштабного конфликта, к которому, казалось, мы неумолимо движемся. Воспользуются ли стороны этим шансом на деэскалацию — вопрос открытый.

Самое интересное — это, конечно, содержание негласных соглашений между Лавровым и Керри. Кстати, эти переговоры за закрытыми дверями показали, насколько ограниченна на сегодня международная роль ЕС. Похоже, главная функция Кэтрин Эштон на этих переговорах была в том, чтобы присутствие дамы не давало остальным участникам перейти на слишком «сильный» язык.

Вероятно, Лавров и Керри обсуждали вопрос и об обеспечении нейтрального статуса Украины, поскольку, как на самом деле правильно сказал президент  Белоруссии в недавнем телеинтервью, именно проблема нейтралитета и является ключевой для понимания того, почему Россия так настаивает на федерализации или хотя бы децентрализации Украины. Притом что федеративное устройство просто невозможно продать сегодняшнему Киеву. Причем речь идет не только и даже не столько о правительстве, сколько о политически мобилизованном и сильно травмированном населении. Можно было бы ввести в федеративное соглашение невозможность выхода из состава Украины, что предусматривается некоторыми существующими федерациями. Однако и на это Киев сегодня, после крымских событий, не согласится.

Наконец, важный пункт, который пока обойден в соглашении, — это вопрос о соблюдении газовых контрактов. Россия отменила скидку за газ, которую предоставила по харьковским соглашениям за право аренды стоянки Черноморского флота в Севастополе. Однако отмена этой скидки может быть опротестована в любом международном суде, поскольку ни для кого, кроме России, аргумент, что Севастополь теперь наш, де-юре не будет звучать убедительно. Ясно, что и этот спор придется каким-то образом разрешать через компромисс.

При всех этих проблемах хорошо, что эскалации конфликта — как внутреннего для Украины, так и международного — поставлен первый предел. Стороны согласились сесть за стол переговоров, Россия дала понять, что не будет настаивать на выполнении всех своих условий, США со своей стороны вообще никак не поставили тему Крыма и, с другой стороны, признали, что события на  Юго-Востоке не являются исключительно делом рук России. Иными словами, стороны впервые перестали продвигать свою собственную позицию, не обращая  внимания на оппонента.

Ближайшие недели, а в плохом сценарии — ближайшие дни покажут, чем было Женевское соглашение. Есть опасность, что обе стороны рассматривают соглашение как тактический ход, который позволит им потом сказать — ну, мы-то пытались, но противная сторона всё нарушила. Но есть и надежда, что в Женеве начался долгий и трудный путь по выходу из кризиса.