Сбор активистов антимайдана был назначен на 15.00 на Александровском проспекте возле памятника погибшим милиционерам — символично, не правда ли?
Уже в 14 часов начали собираться люди. Настроение у всех решительное — «Не дадим бандеровцам пройти маршем по центру Одессы!». Я залез на турник, сделал снимок собравшихся планшетом и побежал на Дерибасовскую к филиалу всемирной сети бесплатных туалетов дабы словить Wi-Fi и выложить фотографию в социальных сетях.
На Дерибасовской я увидел кучи юных отморозков в красно-черных майках УПА. Развязные манеры и атрибутика с трезубцами мигом выдавали в них приезжих. Нагловатые ухмылки бандеровских тинейджеров мне сразу не понравились. Выходной день, вокруг полно женщин и детей, а они здесь явно не с дружелюбными намерениями.
Я моментально написал об этом в Facebook, дабы мои друзья и знакомые воздержались от прогулок в центре.
Возвращаюсь обратно к месту сбора антимайдановцев и пытаюсь хоть кого-нибудь идентифицировать. Пару приятных открытий сразу перед моим взором — не ожидал здесь увидеть девушку, преподающую уличные танцы, и мужчину, у которого несколько лет назад смотрел квартиру для друзей на лето.
Большинство собравшихся в масках и шлемах, видны лишь глаза сквозь прорези в балаклавах. Всем ополченцам на правую руку клеят красные ленты из скотча. Вооружение у всех солидное — бейсбольные биты, арматурины, один здоровенный мужик расхаживает с топором. Всеобщее внимание приковывает парень, облачившийся в кольчугу древнерусского воина. Постоянно слышен звон цепей.
Вдруг в десятке метров от сборища раздается выстрел — выскочивший из-за угла бандеровский провокатор из травматики решил спровоцировать конфликт. Его моментально блокируют и передают милиции. Он никого не успел покалечить.
Антимайдановцы неоднократно скандируют «Один за всех и все за одного!». Проходит десять минут — и новая тревога. Женщина с балкона одного из ближайших домов по Жуковского кричит, что у нее во дворе «правосеки» выгружают оружие из машины.
Толпа с битами моментально устремляется туда. «Правосеки» оставляют машину в узкой подворотне — попасть во двор невозможно. Милиция пытается утихомирить антимайдановцев. Дружинники осматривают все машины на ближайшей парковке, замечают еще несколько подозрительных и немедленно разбивают в них стекла.
В салонах непонятные коробки с какими-то резиновыми прокладками. Все замечают, что рядом припаркован и белый джип с надписью «ОБСЕ» на правой передней двери — сей факт послужил денонатором настроений антимайдановцев.
Колонна строится и выдвигается вперед, проходя квартал от Жуковского до Бунина. Милицейский начальник Фучеджи явно в растерянности и отчитывает по рации подчиненных, одновременно пытаясь остановить шествие.
На Бунина минутная заминка — куда идти дальше? Влево на Соборку, где собрались ультрас и «правосеки»? Или направо в сторону Екатериненской? После раздумий вожаков колонна поворачивает направо, спускается вниз до Екатерининской и потом поворачивает на нее влево.
Все дружинники стучат по металлическому забору, отгораживающему стройку от проезжей части — грохот стоит неимоверный. Жильцы домов по Екатериненской в растерянности выглядывают из окон. Продавцы бутиков выходят на тротуар и испуганно смотрят на шествие. И лишь посетители буржуазных рестораций достают айфоны и начинают снимать происходящее — для них это веселье и развлекуха…
Милиция выстраивает кордон на Дерибасовской, и колонна поворачивает налево на Греческую, устремляясь вверх к торговому центру «Афина». Дружинники огибают «Афину», и в квартале между Вице-адмирала Азарова и Преображенской начинается бойня. Надо сказать, что место это очень неудачное для случайных прохожих. Тут и детский супермаркет «Антошка», и Русский театр, и Театр юного зрителя.
Милиция пытается встать между двумя противоборствующими сторонами, но толку мало.
Я отлично знаю Одессу на глаз и вижу, что куча «правосеков» занимает место от кафе «Шико» и аж до Свято-Преображенского собора, а это метров 150. По моей оценке, это 2 тыс. человек минимум. Численный перевес бандеровцев очевиден.
Я становлюсь на подоконник и периодически выглядываю из оконной ниши. Начинается обоюдное камнеметание и шквал светошумовых гранат со стороны «правосеков». Антимайдановцы начинают возводить баррикады из мусорных урн. Улица моментально становится задымленной донельзя.
Рядом со мной просит милостыню инвалид-колясочник, и прохожие его уносят из-под обстрела. Становится тяжело дышать, и я отхожу в тыл. Антимайдановцы начинают разбирать брусчатку и ломать ее на две части, дабы потом было удобнее швырять в «правосеков».
Первые окровавленные хромают с передовой. Женщины моментально делают перевязку и дают травмированным минеральной воды. Милиционеры тащат своих раненых сослуживцев — им тоже оказывают первую помощь неравнодушные граждане.
Антимайдановцы реквизируют столики из ближайших кафе и делают из них баррикады в переулке Азарова — «правосеки» пытаются атаковать с флангов. Суматоха неимоверная. Люди, по неосторожности оставившие автомобили в месте стычки, рискуя здоровьем, таки садятся в своих стальных коней и спешно уезжают с места событий.
Становится слышна пулевая стрельба. Кто начал перестрелку — понять невозможно. Суматоха неимоверная. Вопли, визги, стоны. Плюс солнцепек, как назло. Правосеки наступают, сказывается численный перевес. Больше часа я не выдержал находиться в этом адилище — стал задыхаться. У меня ни каски, ни бронежилета, ни щитков, ни наколенников, ни противогаза, ни защитной маски.
Я в полутрансе плетусь по Греческой вниз и прихожу в чувства уже на стадионе — да-да, футбол, это ж было «мирное шествие» перед матчем «Черноморец»–«Металлист».
Выпиваю залпом литр минералки. Выкладываю фотографии с места бойни в инстаграм. С трудом воспринимаю происходящее на поле. Во втором тайме трибуна ультрас «Черноморца» полностью опустела — пошел слух, что все убежали драться.
После финального свистка чувствую, что оклемался, и возвращаюсь по Греческой к месту столкновений. «Афина» окружена правосеками, бандеровский шабаш в самом разгаре — крики «Слава Украине!» и всё в таком духе. Толпа шакалов бьет кулаками женщину. Милиционеры стоят на пороге РОВД и никак не реагируют.
По Красному переулку выхожу на Дерибасовскую — шок! Улица пуста, все заведения закрыты, валяются поломанные столы и стулья, тротуар усеян камнями. На Греческой площади горели костры из покрышек и «правосеки» бесновались на разгромленной пожарной машине.
Я шел в гордом одиночестве посреди Дерибасовской и не мог поверить своим глазам! Ни машин, ни людей! Как будто ядерный взрыв мигом унес жизни всего города! Я пошел по Ришельевской к железнодорожному вокзалу и видел, как по параллельной Пушкинской милиция эскортирует толпу ультрас, идущую со стадиона.
На Привокзальной площади было напряженно. Рядом на Куликовом поле уже вовсю полыхали кострища. Возвращающиеся с маевок горожане метались в растерянности, как белки в колесе, не понимая, что происходит.
Я очутился на Куликовом поле — в окнах дома профсоюзов уже полыхал огонь. Везде сновали беснующиеся «правосеки» с заточками и стальными прутьями в руках. В их глазах отчетливо читалось безумие и зверская жажда крови. В Доме профсоюзов стреляли.
На Куликовом поле стало небезопасно находиться, и я ушел — не мог смотреть на то, как задыхающиеся люди выпрыгивали из окон с высоких этажей, а фашистские изуверы добивали их на асфальте. Моя психика не способна выдержать созерцание насильственной смерти.
Последнее, что я помню, это «Стамбул» — угол Куликова поля, где обычно стоят автобусы, едущие в Турцию. Там стояли несколько автобусов с милицией, и они довольствовались ролью молчаливых статистов, вместо того чтобы предотвратить кровавую баню.
Извините за неподобающую для писателя нелитературность изложения — не дай Бог кому-нибудь это всё увидеть живьем и пропустить через сердце. В Одессе было совершено массовое убийство людей при полном попустительстве властей.
Теперь убивают только за то, что ты русский и не хочешь отречься от своих корней. Рубикон пройден.
Назад дороги нет. Русские не собираются мириться с беспределом фашистских карателей. Погибло 40 человек, но остались миллионы тех, кто не хочет жить под бандеровским гнетом!
