Не могу спокойно слушать, как в Донбассе или в Одессе поют «Священную войну». На мой взгляд, петь начали сильно позже, чем надо было. Я своим украинским друзьям еще в 2004-м говорил: пора уже. А они мне: в общем, ты прав, но пока рано.
Сейчас полно разговоров, будто на Украине всё буквально сегодня началось. Особенно усердствуют в этом разного рода прокиевские блогеры. Помню, за неделю до «одесского холокоста» кто-то из них сказал, что за прошедшие два месяца так и не обнаружилось ни одного случая дискриминации русскоязычных на Украине.
Другой сокрушается, как мы все озверели. В качестве примера приводит, с одной стороны, злобные выпады украинских блогеров про «жареных колорадов», а с другой — недостойное поведение российских блогеров, утверждающих, что все украинцы фашисты.
Особенно порадовал меня третий. Он высказал сожаление, что в случае обретения Донецком и Луганском независимости и тем более в случае их присоединения к России у украинцев появятся все основания относиться к проживающим на украинской территории русским как к предателям, коллаборационистам и пособникам оккупантов.
Однако ситуация гражданского противостояния на Украине возникла давно. Сегодня мы просто наблюдаем прорвавшийся нарыв. Гнил этот нарыв очень долго. Антирусское законодательство и антирусская идеология, сопровождаемая массированной пропагандой, действуют на Украине с момента обретения ею независимости.
Я имею в виду политику «украинизации». Украинизация в идеале — это полное изгнание русского языка из публичной сферы.
Так, в почти полностью русскоязычном регионе следователь должен оформлять всю документацию исключительно на украинском языке. Если вы подаете в суд, иск должен быть оформлен на украинском. Если вы продаете автомобиль, вся документация сделки должна составляться на украинском. Выписку из истории болезни вам также напишут на украинском. На украинском написаны все инструкции к лекарствам. На украинском написаны все вывески, названия улиц и указатели дорожного движения. В Крыму, обратите внимание, до сих пор все вывески и указатели на украинском. Вся документация районных, городских и областных властей должна вестись только по-украински. Пытались «украинизировать» даже документооборот предприятий.
Вся реклама должна быть переведена на украинский язык. Русскоязычные фильмы должны либо дублироваться на украинский, либо сопровождаться украинскими субтитрами. Радио и телевидение должны вести свои передачи почти исключительно на украинском. Процесс обучения в детских садах, школах и высших учебных заведениях должен быть полностью переведен на украинский.
Всё это, повторяю, в почти полностью или полностью русскоязычных регионах.
Любые решения городских и областных советов о признании русского языка региональным немедленно опротестовывались генеральным прокурором. Попытки потребовать референдума о статусе языка или референдума о федерализации немедленно пресекались как уголовное преступление — «покушение на территориальную целостность Украины».
Всё стало меняться к лучшему только после принятия в 2012 году закона Кивалова–Колесниченко, позволявшего делать русский язык региональным. Во время обсуждения этого закона в Верховном совете Украины депутаты-националисты кричали, что в случае принятия закона «это здание нужно сжечь» или «это здание нужно взорвать». В стране велась массовая кампания, целью которой было доказать, что принятие этого закона «оскорбляет чувства украиноязычных». Именно этот закон, как вы помните, был отменен майданными властями буквально на следующий день после прихода к власти.
За всей этой политикой стоит идеология. Во-первых, тезис о необходимости защиты украинского языка. По мнению украинских националистов, государственный язык находится в катастрофическом положении и без проведения политики украинизации будет вытеснен русским. На обвинение в нарушении прав человека они отвечают: «Мы же не силой навязываем украинский язык. Мы просто создаем условия, при которых любой человек, желающий иметь перспективы в политике, власти или бизнесе, будет вынужден говорить по-украински». То есть они еще и гордятся тем, что «воспитывают» своих граждан как то ли нашкодивших котят, то ли лабораторных кроликов.
Во-вторых, тезис о необходимости «дерусификации». Во всех русскоязычных регионах, кроме Крыма, большинство населения имело в советских паспортах национальность «украинец». Поэтому украинские националисты настаивают, что русских на Украине незначительное меньшинство, а «паспортные украинцы» обязаны «вернуться к своей нации».
В течение многих лет всё это сопровождалось грубой пропагандистской кампанией. Украинский язык называли «соловьиным», а русский — «собачьим». Про русских говорилось: «Не мочитесь в подъездах, вы не в Донбассе». «Поезда дружбы» уже почти 20 лет разъезжают по русскоязычным регионам с лозунгами «Крым будет украинским или будет безлюдным!», «Одесса будет украинской или будет безлюдной!» и т.д.
Всё это сопровождалось еще и «историографической войной» (объявлением героями Украины Бандеру и его соратников) и войной с ведущей гражданской религией нашего народа — культом победы в Великой Отечественной войне.
Всё описанное — массовое нарушение прав человека, переходящее в этнический геноцид. То есть ситуация, дающая право народу на вооруженное восстание или право на кампанию гражданского неповиновения.
Всё это десятилетиями игнорируется главнейшими защитниками прав человека — Европой и Америкой. И чего греха таить, мы тоже до последнего времени не давали должного отпора украинизаторам и дерусификаторам.
Поражаюсь терпению и выдержке русских на Украине, которые восстали только сейчас. Более того, говоря «русские на Украине», я модернизирую язык. Потому что до недавнего времени подавляющее большинство тех, кто на Украине сегодня называет себя русскими, называли себя «русскоязычными украинцами».
В свое время их любимой поговоркой было: «Не хотим мы в вашу Россию, чтобы наших деток посылали в Чечню воевать». Чтобы заставить этих людей осознать себя русскими, митинговать с российскими флагами и георгиевскими ленточками, петь «Священную войну» и в конце концов взяться за оружие в борьбе за свои права, пришлось очень сильно постараться.
За эти старания огромное спасибо властям незалежной Украины с 1992 года и в особенности нынешней «киевской хунте».
