Новая книга Виктора Пелевина «Любовь к трем цукербринам» напоминает отрывок из «Тысячи и одной ночи». Только вместо несравненной Шахерезады действует некий Киклоп. Это обретший просветление и третий глаз молодой человек, которому нездешними силами поручено надзирать за «миром сим», исправляя всякого рода мелкие неполадки.
Шахерезада рассказывает сказки своему повелителю, Киклоп наблюдает за миром и делится своими выводами с читателями. Правда, неясно, зачем ему это надо, ведь в отличие от прекрасной шахини никакая казнь ему не грозит.
Первая сказка Киклопа посвящена злобным птицам, стреляющим людьми по несчастному зеленому божеству — Древнему Вепрю. В космогонических масштабов битве зеленого хрюкающего божества с хищными птицами легко узнается знаменитая игра Angry Birds. Впрочем, быстро выясняется, что за бога птицы принимали самого Киклопа, рассказ обрывается.
Внимание нашей Шахерезады неожиданно переключается на офисного «хомяка» Кешу. После чего следует отрывок, явно не вошедший в предыдущий роман Пелевина «S.N.U.F.F.». Герой повествования всю жизнь лежит в «гробу»-пенале, будучи подключен к интернету с рождения, и «серфит» по социальным сетям. Цитата из «Матрицы» вполне узнаваема. А попытки героя пробиться к истинной реальности подозрительно напоминают «Футурологический конгресс» Лема. В конце концов, как и принято в антиутопиях, истинную реальность ему показывают.
«Возьми книгу русского профессора и посчитай, из скольких немецких цитат она скроена» — так или почти так говорил, кажется, Розанов. Чтобы сосчитать, сколько раз автор цитирует самого себя, тратя на новую книгу колбасные обрезки своих прежних произведений, сколько — других авторов, нужно быть Киклопом. По несчастному мудрецу Чжуан-цзы, которому снилось, что он бабочка, которой снится, что она появляется в каждой книге Пелевина, не оттоптался только ленивый.
Сказка про Кешу заканчивается стандартным пелевинским доказательством пустотности и бессмысленности бытия. Люди «сидят» в Facebook, но есть сущности, для которых человеческое сознание — Facebook. «Судьба играет человеком, а человек играет на трубе».
Спохватившись, что за такой вывод Шахерезаду могут запаковать в ковер, да и швырнуть в Босфор, Пелевин «включает тепло». Этим выражением бюрократы маркируют «всепланетную отзывчивость», демонстрируемую чиновником «нужному человеку»: «Утри сопли, есть твой рай! Есть! И его много!»
Третья сказка — про ангела Надежду и созданный ею «под небом голубым город золотой», где все герои книги превращаются в добродушных животных — «огнегривых львов, синих волов, исполненных очей», бегемотов и хомяков, предназначенных для благоприятного перерождения. Няшность персонажей зашкаливает, всем хочется почесать пузико. Впрочем, Пелевин подчеркивает, что выдавленный им из себя «хеппи-энд» — всего лишь детский сад.
Казалось бы, обычный, проходной пелевинский текст. «Всё пустота и атомы». Точнее, всё просто пустота, атомов тоже нет. Но тем не менее книга не без проблесков. Связаны они с цукербринами, которых автор, похоже, считает пародией на Святую Троицу.
Пелевин пишет: «Вдали, в верхней точке тоннеля, зажглись три бесконечно ярких огня. Кеша давно знал, что свет может быть и добрым, и мудрым, но, когда лучи цукербринов скрестились в его сердце, всё было как в первый раз». Скептики скажут, что сравнение притянуто за уши.
Но достаточно сопоставить этот текст с финальным видением Данте, чтобы всё стало на свои места: «Я увидал, объят Высоким Светом И в ясную глубинность погружен, Три равноемких круга, разных цветом. Один другим, казалось, отражен, Как бы Ирида от Ириды встала; А третий — пламень, и от них рожден» («Божественная комедия», «Рай», песнь 33).
Пелевинские персонажи «нулевых» догадываются о существовании Света и ходят вокруг него как кошки вокруг сметаны. Но живое религиозное чувство автора и его героев затемняется фильтром. В единственном глазу Киклопа, похоже, сидит знаменитый осколок зеркала Снежной королевы, искажавшего и уродовавшего все предметы.
Фильтром являются сами цукербрины, символизирующие пелевинские представления о мироздании, в котором торжествуют силы зла, конспирология и демоны.
Единственный герой книжки, не удостоенный той или иной формы видения цукербринов и жутковатой «правды» пелевинской «реальности», — это ангел Надежда, которая становится спасительницей героев, из ничем не обусловленного сострадания создавая для них рай.
«Любовь к трем цукербринам» — это книга не про пустоту и атомы, а про «осколок зла», сидящий в почти каждом сознании (и прежде всего в сознании автора) и мешающий видеть Бога. Вольно или невольно, но Пелевину она удалась.
