Злорадство как политический симулякр
Сын такого-то сановника утонул! Есть Бог на небе! Так примерно выразился известный московский радиоведущий, и был быстро уволен, как за грязную брань. За подобные речи увольняют и на Западе — недаром лучше всех знакомый с Западом Познер счел увольнение оправданным.
У каждого из нас может промелькнуть подобная мерзкая мыслишка, но большинство ее бы, стыдясь, подавило, а может, и на исповеди упомянуло. Ее греховность каждый из нас ощущает с помощью того морального закона, который поражал Канта наравне со звездным небом. Как следует сказать на исповеди? Какой это грех?
Злорадство. «Аще падетъ врагъ твой, не обрадуйся ему», — говорит царь Соломон в своих притчах. Нехорошо злорадствовать над падением врага, еще хуже — мелко злорадствовать над падением человека, которого ты не знаешь и личных чувств не испытываешь, еще хуже — злорадствовать по поводу потери его сына. Если вы сомневаетесь — проверьте немедленно. Пошлите эсэмэску — «есть Бог на небе, ваш сын умер»…
Многие московские журналисты встали на защиту автора твита — в лучшем случае по цеховой солидарности. А в худшем? Защитники не видят греха в его словах. В УК не значится, значит, это не преступление. А мораль — какая еще мораль? Даже употребление слова «мораль» вызвало гневный протест среди друзей «Эха Москвы».
Этот демонстративный отказ от морали указывает, что вокруг «Эха» формируется социальная группа, которая относится к прочим жителям России, как к чужим. Ведь в чем разница между своими и чужими, учит Талмуд? Свои друг к другу относятся по морали, но с чужими — только по Уголовному кодексу. Радоваться падению своего запрещено, даже если это враг, но радоваться падению чужих — всегда пожалуйста. Это, конечно, не христианский подход, в котором нет разницы между своими и чужими, но эта группа видит в христианстве болезнь головного мозга.
Многие блогеры из этой социальной группы, пишущие на сайте «Эха Москвы», преисполнены злорадства. Их радует, что падает рубль, радуют санкции, они с надеждой ожидают падения Москвы и победоносного вступления войск НАТО в стены Кремля. Чем хуже народу — тем паче они ликуют.
Андрей Илларионов, бывший советник Путина, злорадно потирает ладошки — сейчас разберут вашу Россию на запчасти! Ростовскую область — Украине, Север — эстонцам. Он против любых попыток мирного урегулирования украинского конфликта — только полная капитуляция Москвы. НАТО на границах России — хорошо! Киссинджер и другие ведущие американские деятели куплены Путиным. Илларионов восхищается только самыми твердокаменными американскими политиками.
Не уступает ему и Маша Гессен. Она злорадствует: рушится Россия, и чем скорее — тем лучше. Бойкот Олимпиаде, война России — всё равно она неизбежна. Акунин — не большой поклонник современной России — призвал своих единомышленников «перестать упиваться ужасами Сочи, потому что не готов жить по принципу «если Путину плохо, то нам всем хорошо». «И не прав, по-моему», — исправляет его Маша Гессен. То есть если Путину плохо — то им всем хорошо.
На этом фоне действовал и проштрафившийся ведущий. За несколько дней до чудовищного твита он выпустил в эфир русско-американского журналиста, который такого порассказал о боях в Донецке, что в его крайней пристрастности нельзя было сомневаться. Такая уж атмосфера на «Эхе».
Комменты на «Эхе Москвы» истекают злорадством — каждый упавший рубль, каждый разбомбленный дом в Донецке приводит их в восторг. Хардкор этой социальной группы — новые потенциальные коллаборационисты, мечтающие дожить до американской оккупации Москвы, до расчленения России и до наведения «нового порядка». Конечно, речь не идет обо всех гостях и слушателях «Эха».
Я не стану призывать закрыть «Эхо Москвы». Но потому, что они мне нравятся, и не потому, что они нужны для полноты свободы слова. «Эхо Москвы» — не записные свободолюбцы. Недаром эта станция состоит на госбюджете, а ее главред, да и ведущие оппозиционеры-блогеры имеют доступ в самые верха российской власти. Давать советы президенту Путину и главреду Венедиктову, как им строить взаимоотношения? Увольте. Разберутся без меня.
«Эхо Москвы», как и телеканал «Дождь», — оппозиция на содержании Кремля, цель которой — спустить пар, продемонстрировать свободу слова, поставить вольнодумие под контроль, выявить противника. Пелевин называл их «гламурные вертухаи, ежедневно выносящие приговор режиму на тщательно охраняемых властями фуршетах» и подчеркивал: «Непримиримая борьба с диктатурой — одна из важнейших функций продвинутой современной диктатуры».
В России не диктатура. Она, наверно, невозможна на нынешнем уровне развития российского общества; да и президент Путин, наделенный огромной властью по ельцинской Конституции, не склонен диктаторствовать. Но кремлевские политологи с их недоверием к народу создают симулякры вроде «Эха», лишь бы не дать голос вменяемой оппозиции.
России нужна свободная пресса, но народ России не должен платить за злорадство Плющева, за кликушество Латыниной, оголтелость Илларионова. Неприятный случай с ведущим должен помочь руководству медиаконцернов России осознать потребность в ответственной и моральной журналистике.
