Расправа с карикатуристами из Charlie Hebdo — злодейство, которому нет и не может быть ни оправдания, ни прощения, ни понимания. В этом плане мы все — Charlie. И не только сегодня. И завтра. И всегда. Несмотря даже на то, что никто из мировых лидеров, посетивших Париж в «его минуты роковые», не счел нужным помолчать вместе с нами по жертвам такого же варварства в Грозном, Беслане, Одессе, Луганске и пр.
На мой взгляд, глубина трагизма этой истории в том, что, протестуя против «международного терроризма» и так называемого исламизма, карикатуристы из Charlie Hebdo, как и их датские, германские и прочие коллеги, незаметно перешли край. И стали бороться с самой религией. Не желая понимать, что оскорбляют тем самым 1,5 млрд приверженцев ислама. Не заметили этой, отнюдь, не тонкой грани и российские либералы, поставив знак равенства между совершенно иными величинами — пророком Мухаммедом и его современными, безбожно ревностными и не всегда здравомыслящими, в духе нашего жестокого и безумного времени, адептами.
Вольнодумцам ненавистна бульварная пресса, публикующая чужие телефонные переговоры, им отвратны тирады Киселева о «радиоактивном пепле» и сюжеты о «распятом мальчике». Вместе с тем готовы перегрызть глотки всем несогласным за право Charlie Hebdo печатать вещи (причем вполне себе ниже плинтуса, в духе «желтых» изданий), что воспринимаются миллионами не иначе как издевательство над святыми для них вещами или непреложными истинами. Не замечая при этом, кстати, что в повторяемых из номера в номер вульгарных пассажах свежей творческой мысли не более, чем «квашенной» пропаганды.
И я понимаю негодование Рамзана Кадырова и других мусульман, призывающих уже наши масс-медиа помнить о «религиозных и семейных ценностях», не пренебрегать, тем более нарочито и демонстративно, древним постулатом «Не навреди!».
«Может, это просто другие ценности? И не хуже и не лучше ваших? — ответила Кадырову Ксения Собчак. — Мне, например, страшно надоели «ранимые» верующие и их чувства! У меня тоже есть антирелигиозные чувства, которые вы постоянно оскорбляете, но я же терплю!». С ней согласен и писатель-сатирик Виктор Шендерович: «Вольтер не велел, уж извините…», и художник Андрей Бильжо: «Рисовать и писать надо то, что считаешь нужным. Если сообщество мусульман России сочло, что грех кровопролития равен греху якобы провокации, то они — соучастники этого ужасного преступления», — написал карикатурист о войне, которая идет «между здравым смыслом и безумием», и как бы подытожил для «безграмотных идиотов»: «Ответом на слово может быть только слово».
Ценности разные хороши. Право «рисовать и писать то, что считаешь нужным» бесспорно. Никто и не говорит — поделом. Но, согласитесь, всякий художник и журналист, если, конечно, это не «безграмотный идиот», обнаружив далеко не восторженную реакцию публики на небрежные выпады по адресу дорогих для кого-то, не важно, людей, реликвий, идей, должен бы уж если не извиниться, то хотя бы не множить «грех провокации». Вольтер, опять же, почитал не один лишь абсолют свободы: «Торжество разума заключается в том, чтобы уживаться с людьми, не имеющими его». Согласитесь, о карикатуристах из Charlie Hebdo как будто бы сказано.
Слово — за слово, тоже правильно. Но что вы посоветуете трепетному мужу, жену которого обесчестили словом «куртизанка»? Назвать в ответ тем же доводом супругу оскорбителя? Но как же честь — женская и мужская в особенности? Сколько людей, в первую очередь художников (и каких!) погибло «невольниками чести». Иные из них даже друзьям юности не прощали обиды, словесной обиды, нанесенной боготворимой женщине. И не стихами отвечали! А тут — пророк, для кого-то не просто почитаемый.
Мой любимый Лермонтов тоже истово защищал свободу без границ, не мог терпеть (Вольтер и есть!), когда его осаждали за едкие, жгучие, порой совершенно неуместные, забавы ради, хохмы в адрес окружающих. «Я просил прекратить эти несносные шутки, — сокрушался позже Мартынов. — Предупреждал, если еще раз вздумает выбрать меня предметом для остроты, я заставлю его перестать. Он не давал мне кончить и повторял несколько раз кряду, что я не могу запретить ему говорить про меня то, что он хочет; и в довершение сказал: «Вместо пустых угроз ты гораздо бы лучше сделал, если бы действовал. Ты знаешь, что я от дуэлей никогда не отказываюсь».
Увы, террористам не свойственны салонные манеры. Одержимые, они выбрали не слово и даже не дуэль — смертоубийство. Потому и мир на другой стороне. Хотя я, наверное, никогда не пойму, в чем смысл их болезненной, на грани маниакальности, потребы рисовать и копипастить эти карикатуры? Что именно хотели/хотят сказать городу и миру сии упрямцы?
Что террористы — варвары, мы и так знаем. Только причем тут Мухаммед? Они его читали? Они знакомы с заповедями, воззваниями или хотя бы с биографией, хотя бы из «Википедии», того, кто назван первым в списке ста самых влиятельных людей в истории человечества, того, кем восхищались Гете и Толстой, Наполеон и Чаадаев, Фейхтвангер и Маркс…
Вот обратный пример. На вопрос Владимира Познера, с кем бы из любых когда-либо живших на земле людей вы хотели пообщаться, директор Эрмитажа Михаил Пиотровский не задумываясь, отвечает: «С пророком Мухаммедом. Я много им занимался. И кажется, понимаю его». Вот еще несколько цитат на тему.
Махатма Ганди: «Я хотел знать лучшего из тех, кто сегодня имеет бесспорную власть над сердцами миллионов людей. Я стал более чем уверен, что не меч завоевал исламу место в жизни в те дни. Это была непреклонная чистота, высшее самопожертвование Пророка, пристальное выполнение своих обязанностей, его вера в Бога и свою миссию».
Бернард Шоу: «Если бы человеку, подобному Мухаммеду, суждено было единолично управлять нынешним миром, он преуспел бы в разрешении его проблем, что, в свою очередь, принесло бы этому миру покой и счастье, которых ему так недостает. Я изучал его, человека удивительного и далекого от того, чтобы быть Антихристом, — напротив, его следует назвать Спасителем человечества».
Отто Бисмарк: «Я жалею, что не был твоим современником. О Мухаммед! Человечество один раз увидело избранного и больше не увидит. С глубоким почтением преклоняюсь перед тобой».
Напоследок еще одна цитата. Александр Мень: «Когда я слышу, что люди мусульманского вероисповедания совершают чудовищные насилия, это меня поколебать не может. Эти люди — не мусульмане! Это люди, потерявшие право носить звание верующего человека! Ибо един Бог для всех нас, и Он дал нам единые заповеди. И когда они попираются столь демонстративно, мы не сможем сказать, что виноват Пророк».
Я тоже не богат познаниями в области ислама, но читал о пророке Мухаммеде в сочинениях Вашингтона Ирвинга, Веры Пановой, Монтгомери Уотта, пр. Не знаю, вправе ли с точки зрения ислама загадывать подобное, но все же рискну предположить: будь Мухаммед жив сегодня, наверное, он бы вышел вместе со всей Францией на площадь Свободы в Париже. В футболке с Je suis Charlie.
