Дети лагеря смерти
70 лет назад, 27 января 1945 года, Советская армия освободила крупнейший нацистский лагерь Освенцим, который располагался на территории Польши. По разным оценкам, в его стенах погибло от 1,5 млн до 4 млн человек. Сопредседатель центра и фонда «Холокост» Илья Альтман рассказал, что в настоящее время в Москве и области проживает около 30 бывших узников Освенцима, и сегодня каждый из них уже старше 80 лет. Корреспонденту «Известий» удалось пообщаться с четырьмя бывшими пленными лагеря смерти.
Выжившие узницы — сестры Ксения Ольхова и Лидия Туровская сейчас живут в своей квартире в Москве. Ксения в ушедшем году отметила 85-летний юбилей, сестра старше ее на 1 год. Ветераны занимаются общественной деятельностью — устраивают встречи со школьниками, где рассказывают им о Великой Отечественной войне. 
— Меня до сих пор мучают кошмары, пережитые в стенах концлагеря, — вспоминает Ксения. — По ночам иногда от ужаса просыпаюсь. Правда, говорить о тех днях в Освенциме (Аушвице) уже проще — в 20 лет рассказывать об этом было страшно.
Ксения и Лидия — полячки, попали в лагерь смерти, когда им было 13 и 14 лет соответственно. С августа 1944-го девочки участвовали в Варшавском восстании, после чего в октябре сестер вместе с матерью забрали в Аушвиц.
— С мамой нас сразу разлучили и отправили в бараки для несовершеннолетних, — вспоминает Ксения.
Детей там в основном использовали как доноров.
— Для кого кровь, нам не говорили — ходили слухи, что для каких-то опытов. Ее из нас выкачивали раз в две недели. Иногда после таких процедур наши соседи по бараку обратно не возвращались, а нас изначально было 20–30 человек, может больше. В декабре осталось всего несколько человек, в том числе я с Лидой. Я всё ждала, когда и мы умрем после очередной выемки. Жить совсем не хотелось, — рассказывает бывшая узница.
Кормили их только по утрам «жидкостью» — водой с брюквой.
— Помню, как за непослушание мальчика из соседнего барака несколько дней не кормили. Он через неделю умер. Не выдержал, — вспоминает ветеран. — Причем женщины-надзирательницы были грубее и безжалостнее мужчин, заставляли детей за неповиновение стоять на холоде весь день в летней одежде.
Сестры пробыли в лагере два месяца, а в конце декабря их погрузили в товарный поезд.
— Мы не понимали, куда едем: нам ничего не рассказывали, а мы и не спрашивали — боялись до смерти. Только потом мы случайно от кого-то узнали, что нас везут в Германию, в другой лагерь — Нойенгамме (трудовая колония), — продолжала ветеран. — Тогда на улице было 20 градусов мороза, а нас везли в неотапливаемом товарном вагоне около двух недель, не меньше. Когда мы доехали до концлагеря, сотни детей уже были мертвы. Там мы с сестрой провели еще пару месяцев, до апреля 1945-го.
Ксения хорошо помнит тот момент, когда детей освободили.
— Мы услышали, как на улицах начали кричать «победа!», и не поверили, — говорит она. — Думали, что нас опять куда-то сейчас повезут. Когда я поняла, что и правда свободны, мне было всё равно. Я ничего не чувствовала в тот момент. Ничего. Я не знаю почему. Наверное, устала. Помню, приехал Красный Крест, умыли нас, переодели, накормили и разделили по национальностям, чтобы потом группами отправить нас на родину.
Затем, по словам одной из сестер, девочек отвезли в Варшаву.
— Город был разрушен, но свой дом мы нашли. К двери прикрепили записку, чтобы мама, вернувшись домой, знала, что мы живы и ее ищем. Мы обошли всю Варшаву, но ее нигде не было. Возвращались домой, чтобы переночевать в развалинах, а на утро снова искали маму: в подвалах разрушенных домов, на опустевших улицах, — вспоминает Ксения.
Во время поисков сестры наткнулись на российских солдат. В полку их накормили и забрали с собой — сначала в Белоруссию, а потом в Россию. 
— Мы в течение 50 лет молчали, никому ничего не рассказывали. Когда впервые приехали в Россию, в Краснодар, случайно набрели на церковь. Там батюшка наказал нам никому о нашем прошлом не говорить: слишком опасно, так как могли забрать в другой лагерь. Это же клеймо на всю жизнь. Мы сдержали свое слово, — делится узница. — Я прожила со своим мужем 15 лет, он рано умер, а я так и не успела рассказать о себе правду. Супруг мой не узнал, кем я являлась на самом деле — ни то, что я полячка, ни о том, что мне пришлось пережить.
При этом сестры в тайне всегда мечтали поехать в Варшаву, домой.
— Спустя 5 лет после освобождения Освенцима нам написали письмо, чтобы маму мы искать перестали. Умерла она, в концлагере, — говорит Ксения.
В эпоху СССР бывшие узницы не раз пытались вернуться в Польшу — хотели выехать как туристки, но их под разными предлогами не выпускали из страны. Лишь в конце XX века сестрам удалось поехать на свою историческую родину. На месте их дома по-прежнему были развалины, правда, сейчас, как рассказала Ксения, там строят станцию метро.
Сестра Ксении Лидия до сих пор не любит вспоминать детали тех событий. По ее словам, рассказывать о своем прошлом хоть что-то она смогла лишь спустя несколько лет после распада Союза.
На протяжении 50 лет молчали и другие узницы — Татьяна и Валентина Ершовы — родом из Белоруссии. Татьяна попала в концлагерь, когда ей было всего 5 лет, вместе со своей семьей — мамой, двумя сестрами и братом. Валентине тогда было около 9 лет.
Как говорят сестры Ершовы, они до сих пор не могут забыть тот день, когда немцы заживо сожгли их отца.
— Фашисты согнали в амбар 268 человек, в том числе и нашего папу, заколотили там двери и окна, облили бензином, а затем подожгли на глазах у близких. Мы просто стояли и смотрели, как всё полыхало — а внутри был наш отец. И мы ничего не могли сделать, — говорит Валентина.
В октябре 1943 года семью Ершовых отправили в лагерь Освенцим, разместив детей отдельно от матери.
— Я повзрослела сразу, как только на моей руке высекли мой пятизначный номер — 65766. Помню, нас всех штамповали как на конвейере, цифры выжигали у каждого пленного на запястье. Было очень больно. Когда потом нас поставили под душ, помню, всё время прикрывала надпись ладошкой — мне казалось, что цифры вот-вот смоет водой и их придется выбивать снова, — вспоминает Татьяна.
Дети провели в концлагере больше года. По словам Татьяны, спасла малышей от смерти двоюродная сестра, работавшая на кухне Освенцима.
— Она тайком приносила нам еду, а когда ее хотели отправить трудиться на военный завод — шить одежду для немецкой армии, — ради нас намеренно отрезала себе палец в хлеборезке. Сестру тогда признали неспособной работать на швейном станке и оставили на немецкой кухне, — рассказывает бывшая узница.
Ветеран ВОВ вспоминает, что в лагере было запрещено общаться на родном языке, поэтому членам семьи Татьяны приходилось подолгу молчать, чтобы не наказали.
— Я тоже работала: в мои обязанности входило собирать окурки и бумажки по всей территории лагеря. Не хотела умирать, жить очень хотела — а тех, кто не был годен к труду, сжигали, — говорит Татьяна.
Брату девочек Алексею — также узнику — тогда удалось спастись от смерти чудом.
— Он сильно заболел и его вместе с умирающими повезли на костер, где немцы хотели сжечь тела больных, так как они уже были неспособны работать. Когда поезд отправился на костер, Алексей увидел нас через небольшое отверстие в поезде, мы с сестрами тогда шли на работы вдоль путей. Люди в вагоне помогли ему выпрыгнуть из состава, чтобы он смог нас догнать. Как только поезд совершил остановку, все вагоны подожгли прямо на наших глазах — внутри находились несколько сотен больных.
Алексей Ершов умер в 1990-х годах.
По словам Татьяны, после освобождения концлагеря 27 января узница вместе со своими сестрами и братом попала в детский дом. Там детям рассказали, что их мать сожгли в Освенциме.
— Мы долгое время о тех днях старались не говорить даже друг с другом. Однажды, когда мы с Валей ехали в электричке, люди увидели наши надписи на запястьях и начали шептаться — думали, что мы отсидели в тюрьме. Пассажиры стали нас сторониться. Когда уже учились в старших классах, смогли вырезать номера хирургическим методом. На руках до сих пор видны небольшие шрамы, — говорит она.
В конце 2014-го всех узников, в том числе героев публикации, пригласили на праздничные мероприятия в Польше, посвященные освобождению нацистского лагеря. Они пройдут 27 января 2015 года.
Добавим, начиная с мая 1940 года на юге Польши фашисты ежедневно расстреливали и сжигали до 20 тыс. человек. Точное количество погибших в Освенциме так и не удалось установить, поскольку многие документы были уничтожены, а сами немцы не вели учета жертв, направляемых в газовые камеры сразу по прибытии. По словам российского историка Константина Залесского, по приблизительным подсчетам, в лагерях Освенцима погибло около 1,5 млн человек, 90% из которых были евреями.
