Доходы топ-менеджеров: раскрытие или сокрытие?
На этой неделе отдельные представители СМИ обрушились с «праведным гневом» на некоторые российские госкомпании, обнародовавшие доходы своих руководителей. Их комментарии живо заинтересовали автора этих строк и даже отчасти позволили усомниться в беспристрастности наших массмедиа в международных конкурентных войнах. Впрочем, «неровное дыхание» пишущего эти строки к компаниям с госучастием, объясняется, с одной стороны, приверженностью к этатистским взглядам (активному участию государства в экономической жизни общества), с другой стороны, глобальной хозяйственной практикой госприсутствия (за исключением разве что Великобритании и США, да и то с оговорками). При всем том найдется немало читателей, желающих расставить точки над i и определить, справедливо ли платить сотрудникам коммерческих структур с участием государства большие компенсации.
Как пишут в СМИ, «лидером списка по уровню выплачиваемого руководителям вознаграждения стала «Роснефть». При этом из 215,3 млн рублей, которые за год получил в среднем каждый из 13 топ-менеджеров компании, на зарплату приходится лишь 27%. Остальное — премии (43% от общей суммы), иные виды вознаграждений (еще 30%) и компенсации расходов. На втором месте — «Газпром», топ-менеджеры которого получили в прошлом году в среднем почти по 150 млн рублей. Из этой суммы на зарплату приходится только треть, а 60% — премии. Третье место — у «Башнефти», в декабре 2014 года снова ставшей государственной.
Некоторые журналисты, разумеется, ополчились на лидера списка. Однако складывается ощущение, что они просто заглотили популистский крючок. Внимательный наблюдатель заметит, что если «Роснефть» доходы своего топ-менеджмента раскрывает, то некоторые более скромные компании их так или иначе скрывают. Во всяком случае, от публичного обсуждения.
Члены правления «Роснефти» получают доходы исключительно в материнской компании, их участие в советах директоров дочерних и зависимых обществ является своего рода общественной нагрузкой. Чего, к сожалению, не скажешь о «Газпроме» и некоторых других госкомпаниях. Думаю, если сложить все доходы членов правления газовой монополии (в самом «Газпроме», а также в «Газпром нефти», Газпромбанке, «Газфонде», СОГАЗе и прочих структурах), то цифру годового вознаграждения (150 млн рублей) можно смело увеличивать в два, а то и в три раза.
И еще. Суммарное вознаграждение членов правления «Роснефти» в 2014 году составило 2,8 млрд рублей, тогда как у «Лукойла» — «всего» 1,5 млрд. Но мало кто знает, что в 2013 году совокупный доход членов правления «Лукойла» (многие из которых являются фактическими владельцами нефтяного гиганта) достигал 3 млрд рублей. Очевидно, что в 2014 году этот показатель не уменьшился, просто в «Лукойле» начали платить не «в лоб», а по более хитроумным схемам. К тому же в 2014-м «Лукойл», по разным оценкам, вывел в офшоры в виде дивидендов и других выплат порядка $5 млрд. Для таких компаний, как «Лукойл» или «Газпром», цифры публичной отчетности вообще могут проходить по статье «прочие доходы».
В целом вознаграждение топ-менеджеров должно соответствовать рыночным ставкам и минимизировать вероятность потенциального участия в деловой коррупции. Логично также, что компенсации трудозатрат должны состоять из постоянной (зарплата) и переменных (премии, бонусы) величин. Кроме того, премиальная часть компенсации должна определяться на основе достигнутых результатов (как модно сейчас говорить, KPI — комплексных показателей эффективности), а также совокупных выплат в пользу государства. Наконец, отбросим в сторону популистские рассуждения о «бедных» бюджетниках или «нищих» пенсионерах, поскольку этим категориям наших сограждан жалованье или пенсии платят не госкомпании, а правительство (Пенсионный фонд).
Насколько оправданны выплаты? Не будем загромождать заметку сравнительным анализом всех госкомпаний, постараемся найти ответ на примере отдельно взятой «Роснефти».
Для начала сравним вознаграждение членов правления, среди которых немало иностранцев, с выплатами у иностранных конкурентов. Примем за отправную точку средний уровень вознаграждения каждого топ-менеджера «Роснефти» в $5,6 млн. В 2013 году средний уровень совокупных доходов от работы в компании для одного члена правления составил: в ExxonMobil — $15,2 млн, в ВР — $3,7 млн, в Shell — $2,7 млн.
Сопоставимо? Безусловно. При этом не будем забывать, что работа в российских компаниях в мире до сих пор воспринимается как разновидность предпринимательского экстрима и многие специалисты едут к нам исключительно за «длинным долларом». Хотим мы того или нет, но это неприятная особенность всех развивающихся рынков.
Два слова о главе компании. Предположим, что председатель правления «Роснефти» получил в два раза больше остальных членов правления, то есть, условно, $11,2 млн. А теперь посмотрим на оплату труда СЕО конкурентов в 2013 году: Рекс Тиллерсон (ExxonMobil) — $28,1 млн, Джон Уотсон (Chevron) — $24,0 млн, Роберт Дадли (BP) — $13,2 млн. Даже если руководитель «Роснефти» получил в три раза больше среднестатистического члена правления российской компании, его доход всё равно будет, что называется, в тренде.
Теперь о ценности для Родины-матери. По предварительным данным, в 2014 году «Роснефть» обеспечила 17,5% налоговых поступлений в федеральный бюджет, в том числе 37,3% поступлений экспортных таможенных пошлин и 17,2% федеральных налогов. Сегодня «Роснефть» является крупнейшим российским налогоплательщиком — общий объем налоговых отчислений компании превышает 3 трлн рублей.
Более 3 трлн рублей — это свыше 57% от годовой выручки (что, замечу, на 12% выше уровня 2013 года). Здесь нелишним будет сравнение фискальной нагрузки с конкурентами. Итак, «Роснефть» перечислила в бюджеты всех уровней приблизительно 57% выручки. По итогам 9 месяцев 2014 года российские «Лукойл» и «Газпром нефть» направили в бюджеты по 49% от выручки, американская ExxonMobil — 45%, китайская PetroChina — 34%, норвежская Statoil — 30%, британская ВР — 17%, американская Shell — 14%. И здесь «Роснефть» первая.
В заключение сравним затраты компании с аналогичными показателями российских и иностранных структур. По итогам 2014 года компания продемонстрировала лучший удельный показатель операционных затрат в отрасли — 4,0 долл./бнэ (баррель нефтяного эквивалента). У российских друзей-соперников эта величина почти в полтора раза выше: у «Газпром нефти» — 5,6 долл./бнэ, у «Лукойла» — 5,8 долл./бнэ (в обоих случаях данные за 9 месяцев 2014 года). Иностранные партнеры отстают уже в разы: PetroChina — 13,0 долл./бнэ (данные за 6 месяцев 2014 года), ВР — 13,2 долл./бнэ (данные за 2013 год), ExxonMobil — 15,4 долл./бнэ (данные за 2013 год), Chevron — 17,1 долл./бнэ (данные за 2013 год). Выходит, не такими уж неподъемными выглядят затраты нефтяного лидера страны.
В условиях двойного санкционного давления считать критерием успеха капитализацию и финансовый результат — некорректно. О качественных же показателях можно говорить долго и увлеченно, причем не только в отношении «Роснефти». Здесь же имеет смысл перечислить лишь уникальные в мировом масштабе достижения прошедшего года. Во-первых, успешно завершено разведочное бурение на самом северном в мире месторождении «Победа», что знаменует открытие Карской нефтегазоносной провинции с ресурсной базой, сопоставимой с запасами всей Саудовской Аравии. Во-вторых, начата добыча на крупнейшей в мире буровой платформе «Беркут» в Охотском море. В-третьих, с помощью уникальной буровой установки «Ястреб» введено в эксплуатацию месторождение Северное Чайво на шельфе Сахалина. И наконец, «Роснефти» удалось закрепиться на самых перспективных в мире рынках — Индии и Китая. В общем, компания совершила настоящий геостратегический прорыв.
Другие упомянутые в этом материале госкомпании, без сомнения, представят свои, полагаю, не менее обширные перечни прошлогодних достижений, обосновывающих высокие выплаты топ-менеджменту. Мы, скорее всего, согласимся с аргументацией, одновременно попеняв на неоправданно завышенные суммы вознаграждений в тех же РЖД, «Почте России» или «РусГидро». Критика в отношении этих компаний будет и своевременной, и справедливой. Главное — уметь отделять зерна от плевел.
