Вернуть утраченный престиж
Сегодня в качестве российского образования не усомнился только ленивый. Понятно, что система, унаследованная от СССР, устарела, но и бесконечные реформы проходят не так гладко, как хотелось бы чиновникам, учителям и прежде всего самим учащимся и их родителям. Старое разрушено, а «новодел» не выдерживает критики. «Известия» расспросили экспертов: какие именно меры помогут отечественному образованию вернуть былую славу.
Одни из самых потрясающих результатов в мире показывает финская модель школьного обучения. Отследило их международное исследование PISA Организации экономического сотрудничества и развития. Основная задача разработанных этой организацией тестов — выявить, обладают ли пятнадцатилетние школьники практическими знаниями и умениями. При этом оцениваются как математические познания, так и грамотность в области чтения и естествознания. Помимо финских учеников блестяще проявили себя подростки из Гонконга, Шанхая и Сингапура. Что неудивительно: в Азии, при сильно развитом коммерческом секторе, из бюджета государства выделяется до 20–25% на школьное образование. В России же — всего 11,5%. Так что российские учащиеся оказались твердыми «троечниками» и попали всего лишь в середину списка, по соседству с американцами. «В Соединенных Штатах, кстати, были крайне обеспокоены результатами данного исследования и в качестве меры по улучшению ситуации решили пересмотреть свой подход к единому экзамену для выпускников школ — SAT (тот самый, с которого частично «копировали» наш ЕГЭ)», — отметил генеральный директор Центра подготовки к ЕГЭ MAXIMUM Михаил Мягков.
PISAнская башня
Однако у американцев все не так уж плохо... Все-таки в США результат SAT не становится единственным требованием при поступлении в вуз: вместе с тем учитываются средний балл аттестата, мотивационное письмо, достижения в спорте и музыке. Введение ЕГЭ в нашей стране привело к тому, что главной целью учителей стало «натаскивание» учащихся. Если раньше старшеклассники могли блеснуть эрудицией, умели мыслить логически, то теперь все их способности нацелены исключительно на прохождение тестов (а у финской модели задача прямо противоположная). «В нашем центре подготовки к ЕГЭ мы вынуждены заниматься подходом к обучению и мышлению, потому что уровень многих школьников не позволяет им браться за аналитические задания из второй тестовой части, — рассказал Михаил Мягков. — Лучше, если бы школы не забывали о своем основном предназначении, которое они успешно выполняли в советские времена, — давать глубокие общие знания и широкий кругозор. Ведь тогда к тестам школьник может подготовиться и самостоятельно».
Европейская система обучения направлена на развитие творческого потенциала, российская — на наращивание знаний. «Отсюда огромная загруженность наших школьников во время и после уроков», — считает генеральный директор международного образовательного ресурса ЯКласс Валерий Никитин. Иначе как объяснить тот факт, что результаты на международных олимпиадах у учеников из России обычно очень высоки, а PISA этому «не верит»? Возможно, секрет этой двойственности кроется в том, что олимпиады все-таки требуют серьезной теоретической подготовки, а тесты PISA призваны выяснить, как ученики оперируют своими знаниями в реальном мире.
«Мой ребенок учится в государственной начальной школе в Лондоне, — рассказала предприниматель Алина Карепина. — Я вижу колоссальную разницу: во‑первых, практически нет домашних заданий. Нет даже учебников! Нет контрольных и проверочных работ. О том, что ребенок делал в классе, я узнаю только от учителя». О реальных успехах сына мама узнала только после экзамена SAT во втором классе. Задания теста были практическими: как подсчитать сдачу в магазине, как написать письмо другу. Никаких поездов, следующих из пункта А в пункт Б. Алина затрудняется с ответом, где лучше учиться — в Москве или в Лондоне, но отмечает, что, как родитель, смогла вздохнуть с облегчением: «Теперь я чувствую, что школа существует для нас, а не мы — для школы». Может быть, этот принцип стоит взять на вооружение и в России?
Высший образец
По данным последнего ежегодного опроса Times Higher Education, в котором принимают участие 10 тыс. ученых из 142 стран мира, пальма первенства в высшем образовании с точки зрения репутации учебного заведения вот уже который год принадлежит США. Из сотни лучших университетов в топе 43 — американские. Номер один из них — Гарвард, серебро и бронза — у британских Кембриджа и Оксфорда.
«Современная наука и бизнес-сообщество говорят на английском языке, поэтому рейтинги университетов, как правило, также ориентируются на образовательное пространство англоязычного мира, — объясняет руководитель комитета по образованию партии «Правое дело» Евгений Волгин. — Кстати, по этой причине к ним весьма скептически относятся российские преподаватели высшей школы». Однако российская и англо-саксонская системы высшего образования отличаются кардинально. Так получилось, что особенностью советской (и немецкой) системы образования всегда был упор на фундаментальность знаний. Система эта была в основе своей дедуктивной: обучение шло от общих понятий к частным. В британской системе обучение идет от частных понятий к общим, то есть по индуктивному принципу. «Поэтому одной из причин неудач экспериментов в сфере российского высшего образования и является попытка механически совместить две не очень совместимые модели», — уверен Евгений Волгин.
Кроме того, раз уж высшее образование в Британии и США, как правило, платное и осуществляется негосударственными учредителями, между вузами существует высокая конкуренция. «Оксфорд и Кембридж постоянно соревнуются между собой за право быть лучшим в стране», — подчеркивает руководитель отдела по экспорту образования в университете «Синергия» Михаил Агеев. И если у нас рейтинги, особенно зарубежные, частенько вызывают недоверие и считаются «проплаченными», то в Великобритании они ежегодно публикуются в национальных газетах и к ним обращаются как родители школьников, так и абитуриенты — перед тем, как принять решение, какую школу или вуз выбрать.
Однако в России высокие результаты отдельных высших учебных заведений не способствуют их дальнейшей поддержке, даже на том уровне, который был в Советском Союзе. «Нельзя дергать перья из курицы, которая несет золотые яйца. Сегодня в России эта курица может кудахтать сколько угодно, но с нее не то что перья — шкурку могут содрать», — сетует ректор Российского нового университета (РНУ) Владимир Зернов.
Чтобы дело сдвинулось с мертвой точки, он предлагает использовать зарубежные критерии образования и адаптировать к ним наши вузы. А критерии эти простые — быть конкурентоспособными в той отрасли знания, на которой вуз специализируется. Для оценки этой конкурентоспособности необходимы легко подтверждаемые параметры, которые бы соотносились с мировыми рейтингами. И у наших вузов — как государственных, так и негосударственных — есть шанс попасть в мировые лидеры, если финансирование будет происходить по результатам их деятельности. «С другой стороны, войти в топ не сверхзадача. Наша цель — стать основой для развития экономики нашей страны, что неизбежно вернет нашему образованию былые позиции мирового лидера», — подчеркнул Владимир Зернов.
Красный диплом
Утверждать, что дипломы российских вузов не котируются в других странах, было бы неправильно. «Владелец одной высокотехнологичной японской компании, профессор, весьма емко высказался, сравнив уровни выпускника японского и передового российского технического вуза с уровнями первоклассника и выпускника средней школы», — рассказывает ректор РНУ Владимир Зернов о недавнем Форуме ректоров в Японии. За границей весьма благосклонно относятся к «корочкам» Московского физико-технического института, МИФИ, МГУ им. М.В Ломоносова, Высшей школы экономики и других. Правда, российским юристам и медикам придется подтверждать свой диплом как в Европе, так и в США.
«В свою очередь, наши работодатели в первую очередь обращают внимание на достижения кандидата, не ставя наличие диплома западных школ выше опыта его работы, — отмечает Ольга Петровская, старший консультант по подбору персонала компании Cornerstone. — И все же выпускники будут востребованы там, где руководство компании и HR понимают, чем ценен специалист и почему его цена выше, чем у других. Стоит признать, что ценность диплома западных школ значительно выше российских. А специалист с западным MBA котируется гораздо выше специалиста с MBA российским в силу целого ряда объективных причин». Например, специалист, окончивший западную бизнес-щколу, обрастает большим количеством эффективных связей — в этом и кроется главная ценность обучения. В России это тоже возможно, но сам уровень бизнес-образования пока недотягивает, ведь как таковое оно зародилось у нас лишь в середине 1990-х годов.
И напоследок — информация к размышлению. Если в Великобритании высшее образование, по разным подсчетам, смогли получить от 27,2 до 40% выпускников средних школ (The Guardian), то в России 54% граждан являются обладателями какого-никакого диплома (данные Международной организации экономического развития и сотрудничества). Спасибо родным бесплатным вузам, которые в советские времена были впереди планеты всей. Через 10–20 лет эта цифра будет другой... Или нет?
Александр Никитич, основатель и генеральный директор Carfax Education Group
Сегодня наше образование переживает не лучшие времена. И пока зарубежное образование заведомо качественнее нашего самого лучшего. В чем зарубежное образование, безусловно, превосходит российское сейчас — это в здоровой академической среде. Отсутствие коррупции, честность и справедливость. Борьба с плагиатом. И конечно же умение создавать престижную среду и социальную, карьерную лестницу, основанную не на кумовстве и непотизме, а на меритократии. Важно помнить, что образование — это не только получение знаний и умений, но и личностное развитие и формирование характера, которые должны проходить в честной, морально здоровой среде. Пока мы такую среду не сможем обеспечить в нашей стране, я своих детей буду обучать за рубежом.
Ариадна Денисова, президент Ассоциации профессионалов в сфере мотивации персонала и оргразвития
При всем негативе, который сегодня слышится в адрес российского образования, нельзя не отметить и его положительные стороны. К примеру, я закончила региональный технологический вуз по специальности «экономист-менеджер». В работе никогда не испытывала трудностей с пониманием производственных процессов, нормированием, экономикой производства, с легкостью разбираюсь в бизнес-процессах различных компаний. Спасибо программам обучения, которые унаследовали с советских времен прикладную направленность. Конечно, многое зависит от личности преподавателя, поскольку какой бы ни была система обучения, основным звеном в ней является именно он. Также нельзя сказать, что все вузы отличаются прикладным подходом. Но те, кому удалось сохранить традиции советской школы, на мой взгляд, способны воспитать достойную смену из представителей следующих поколений.
