При любой попытке сформулировать свое отношение к какой бы то ни было повестке дня, упираешься прежде всего в вопрос о самой этой повестке — уж очень она подозрительная.
Вот уже несколько недель мы обсуждаем театральную постановку так, будто все другие проблемы решены. Как пример. Театральную постановку — вы только вдумайтесь! Осталось только книгу какую-нибудь обсудить. Вы вообще давно последний раз были в театре? Но «Тангейзера» не забыли обсудить — ведь так? Да вы знаете вообще, сколько билеты в театр стоят? А книги?
В мире творится черт-те что, Ближний Восток и половина Африки полыхают, в Донбассе продолжается гуманитарная катастрофа, завзятые театралы обсуждают «Лебединое озеро» — зачеркнуто — «Тангейзера». С обеих сторон высказаны все возможные точки зрения в диапазоне от разумных до бесноватых и истерических, но это, разумеется, никого не останавливает.
Соперничать в популярности с театроведением может только еще одна тема — еда.
В Петербурге вообще считается, что излишне пристальное внимание к еде в разговоре — если речь, разумеется, не идет о способах приготовления корюшки — дурной тон. Есть и закусывать нужно для того, чтобы всласть поговорить, а не наоборот. Но увы, тон дискуссиям задает не Петербург.
И вот мы до посинения обсуждаем цены на продукты, которые вроде бы вместе с долларом на сколько-то выросли, потом, кажется, вместе с долларом несколько откатились назад — но обсуждаем так, как если бы пели «последний бой — он трудный самый».
Прогрессивные деятели уже признали акцию Pussy Riot в храме Христа Спасителя самым значительным художественным произведением эпохи. То же, вероятно, произойдет и с «Тангейзером» — он станет новым «Эрнани», вехой в развитии театрального искусства... Мне-то что — я для себя давно решил, что вечер с книгой интереснее и надежнее вечера в театре. Есть, увы, перестать невозможно. К кулинарным баталиям волей-неволей прислушиваешься.
Хлеба и зрелищ? Как бы не так. Обсуждается ведь не зрелище, а кое-что более пикантное — скандал вокруг зрелища. И уж конечно, никого не волнует хлеб — со скорбными лицами оплакивают (до сих пор, кстати) хамон и пармезан.
Самая гнилая щепка, попадая в этот костер, срабатывает как канистра бензина.
Новость о том, что братьям Михалковым выделят миллиард на «русский макдоналдс», — новость, которая появилась утром и к вечеру, как и следовало ожидать, была опровергнута... Вот задумаешься — всколыхнула? Взорвала? Произвела эффект? Может ли бомба, разорвавшись без всякого вреда для окружающих, оставить после себя лишь удушливый запах серы? В интернете — может. Иногда кажется, что все наши новости — такие бомбы.
Самое удивительное, что вообще-то тут есть о чем поговорить. Можно было бы поговорить о том, почему в Петербурге на каждом углу есть столовая, в которой можно взять обед из трех блюд за 250 рублей, а в Москве за каждой дверью — ресторан с ценами такими, будто мишленовские звезды присвоены всей Москве сразу, как Петербургу — статус памятника всемирного наследия.
Можно было бы поговорить о том, что «русский макдоналдс» не может быть ничем лучше американского, ибо последний плох не потому, что он американский, а потому что он — сеть. И что государство должно в первую очередь не столько думать о поголовье волков, сколько защищать овец. И что если хотя бы сотня обыкновенных московских семей имела возможность каждая открыть свою кухню с солянками, щами, пельменями и пирожками, то, глядишь, тысячи командированных в столицу жителей России не давились бы по привокзальным ларькам с шаурмой.
Можно было бы даже поговорить о том, что если бы не оглушающий, столь же истерический, сколь и иррациональный вой замайданной публики, мы и сами с чувством, с толком покритиковали бы всех наших Михалковых, а так — противно, и кому такая ситуация на руку.
Можно было бы обо всем этом и о многом другом поговорить, но, оглядываясь вокруг, мы видим лишь руины — руины того, что могло, кажется, когда-то быть общественным диалогом. Теперь на этих руинах пляшут мартышки и гвалт стоит невообразимый. И сквозь хор тысячи голосов, заходящихся в иронических или гневных комментариях по поводу каждой фейковой новости, всё явственнее проступает: кто не скачет — тот даже не москаль, а попросту лох.
Ей-богу, ввести бы налог на новости. Хочешь опубликовать новость — заплати тысячу рублей. И какая тогда была бы повестка дня.
