В начале этой недели после очень напряженного заседания лидеров государств еврозоны наконец было достигнуто соглашение о том, что Греция остается в еврозоне и получает очередную помощь от Европейского центробанка (ЕЦБ).
Накануне министр финансов Германии Вольфганг Шойбле говорил, что Греция должна была бы временно выйти из еврозоны. А Афины называли озвученные Еврогруппой предложения по поводу новой программы помощи греческой стороне «очень плохими». Но «Европа сильна», − написал в Twitter премьер-министр Люксембурга Ксавье Беттель. «Показательное выступление» Греции закончилось.
За дни греческого долгового кризиса что-то изменилось в Европе и самой Греции. В том числе в психологии греков и европейцев.
Греки протестуют против новой программы реформ, предложенной греческим премьером Алексисом Ципрасом под давлением европейских кредиторов. Но хотя бы в ночь после референдума греки пережили настоящую эйфорию. Многие обозреватели говорят, что греки толком не поняли, против чего голосовали. Это не важно. Главное, что они проголосовали «против». А ведь агитационной компании «против» в Греции толком не было, зато была сильнейшая пропаганда «за». Практически все телеканалы настойчиво убеждали греков сказать «да» кредиторам. Эту «стену навязываемых стереотипов» и снес народ Греции. Сбросил с себя груз. На одну ночь греки стали просто греками, свободными греками свободной Европы.
Миру выбор греков показался глупым. Еще бы. Греки уверяли, что проголосовали за Европу. И непонятливым разъясняли, что они за ту Европу, которой та должна быть. За Европу, но такую, где бы все могли быть сами собой. Но где она, та Европа?
Греки не долго радовались. Ципраса «высекли» за референдум. Он был уверен, что Греция-де имеет для европейцев особое геополитическое значение и ее никогда не исключат из еврозоны. Но Ангела Меркель дала понять: поигрались и хватит, надо давать план реформ, а нет — уходите из еврозоны в свободное плавание. Сокращать греческий долг она не намерена. Жан-Клод Юнкер, глава Еврокомиссии, сказал, что уже приступили к работе над планом вывода Греции из зоны евро. Более мелкие политики и СМИ заговорили о том, что Греция должна оставить Евросоюз. Теперь Ципрас ведет себя так, словно референдума не было. Спешит заверить, что он действует в интересах всей еврозоны.
Первый урок греческого кризиса извлечен: те, кто попробуют шантажировать ЕС, будут наказаны. Второй — тоже. Евросоюз способен справиться с серьезными кризисами: это действительно сильный политический проект. Он не дает нарушать основанный порядок, то есть не позволяет выходить из своих структур. Можно сказать, что в результате греческого кризиса Евросоюз окреп. Окреп как технологическая, отчужденная от людей структура.
Центробежные тенденции в Евросоюзе резко пресекаются. Не только в Греции, где их по сути нет. Пресекается желание и немцев избавиться от Греции в еврозоне — а такое желание высказывают две трети немецких избирателей. «В течение нескольких месяцев она (Меркель. — С.Л.) не могла объяснить немецким налогоплательщикам, почему избежать дефолта Греции — в интересах Германии», — пишет колумнист Bloomberg View.
Дело вовсе не в Греции, не в ее особом значении для Европы, как думают сами греки, а в том, что наказуемо любое деструктивное для Евросоюза движение. Никакого большого экономического смысла в том, чтобы Греция оставалась в еврозоне, нет. Последние события показали, что рынки реагируют на возможный выход Греции из еврозоны спокойно. Однако шаг в сторону от интеграции наказуем сам по себе как «политически вредный». И немцы будут «помогать» грекам, несмотря ни на что. Это необъяснимо на уровне здравого смысла: мы имеем дело с политической «технологией», чем-то внесубъектным. Здесь все народы Европы сталкиваются с непробиваемой стеной. Той самой стеной, которую греки будто бы разрушили, проголосовав на референдуме.
Эта «технология» сейчас испытывается на прочность. «Знаменитая германская механическая методология угрожает разорвать Европу на куски — ту самую Европу, которую, как утверждает Берлин, он пытается сохранить», — пишет американский онлайн-журнал The Strategic Culture Foundation. «Стальная настойчивость» немецкого правительства, считает журналист, в вопросе долговых обязательств Греции резко контрастирует с позицией Франции, Италии и Испании. Власти этих трех стран опасаются, что экономическая катастрофа в Греции станет лишь прелюдией к их собственным проблемам, а также к более масштабному социальному и политическому кризису в Европе. Франция довольно нервно реагирует на греческий долговой кризис. Впрочем, и Ангела Меркель явно нервничает. Сейчас в Европе нервничают все. Но это не мешает «механической методологии». Она — поверх людей.
Греческий кризис укрепит Евросоюз, но не как союз европейских стран, разнообразных и пестрых, а как союз безличных наций, каждая из которых — независимо от ее силы или слабости — пешка в глобальной системе Евросоюза. В результате этого кризиса люди в Европе стали покорнее «механистической методологии». Людям нет особой причины беспокоиться: эта махина всё расставит по своим местам, избавит их от потрясений. Но их надежды и желания останутся вне политики. А у греков останутся воспоминания о празднике непокорства этому механизму.
Россия во время греческого кризиса надеялась стать ближе с Грецией, населенной родным ей по вере народом. «Греция — дружественная нам страна, и Россия готова подставить плечо помощи Греции в той форме, в какой возможно. Греция еще не обращалась за помощью к нам, если такое обращение будет, мы готовы рассмотреть разные варианты», — сказала спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко.
Греция к нам уже не обратится, ибо ее как страну лишили субъектности. Ее просто не замечают с ее желаниями и чаяниями, так непосредственно и даже наивно выраженными. «Это (пребывание в еврозоне. — С.Л.) суверенный выбор греческого руководства, греческого народа. Это нас напрямую не касается», — заявил президент РФ Владимир Путин в пятницу. В этих словах звучит некоторое разочарование. Но способны ли греки, как и другие народы Евросоюза, что-либо суверенно выбирать?
