«Москва разнообразнее и щедрее, чем Питер, но более жестока»

3 сентября в российский прокат выходит «Москва никогда не спит» русского ирландца Джонни О’Райли — киноальманах из пяти историй, которые все происходят в День города. Предприниматель (Алексей Серебряков) спасает свой бизнес из лап чиновников. Начинающая певица (Евгения Брик) разрывается между любовью и деньгами. Молодой парень (Сергей Белов) ищет способ достойно справиться с извечным квартирным вопросом, а ненавидящие друг друга сводные сестры (Анастасия Шалонько и Любовь Аксенова) пытаются ужиться вместе. Но самая трагичная новелла — у Юрия Стоянова, играющего тяжело больного артиста комедийного шоу, который вынужден вплотную столкнуться со своим зрителем. Корреспондент «Известий» узнал у актера, стоит ли искать в новом фильме биографическое сходство.

— Москва никогда не спит, а что на счет Петербурга? Вы могли бы придумать емкий слоган для Северной столицы?

— Конечно, но он будет довольно обидный — «Питеру никто не нужен». Этот город похож на огромную театральную декорацию, отражающуюся в бесконечной цепи каналов и рек… Есть такая потрясающе верная фраза — детям нельзя позволять видеть сцену вблизи, потому что слишком легко разрушить миф и отбить любовь к театру. Стоит вывести за кулисы — и все, чуда нет.

С Петербургом ровно также, но если декорация хотя бы иногда нуждается в актерах, то Питер — совсем нет. Он самоценен, ему нужен только он сам. Люди могут его населять, а могут не населять — ему, в общем-то, неважно. Это ощущение Пушкин очень точно уловил в «Медном всаднике». Тема маленького человека — очень питерская. Нигде не ощущаешь себя настолько маленьким, как в этом не очень-то и высоком городе. Я люблю оба города, но любовь к Москве более радостная. В любви к Питеру есть много боли. Москва шире, разнообразнее, наверно, веселее, даже щедрее, и, конечно, более жестокая. Питер же более целен, но мне, как южному человеку, от этого было тяжелей.

— В фильме, кажется, есть много биографического.

— Все параллели — абсолютно случайные. Эта роль не была написана под меня, я был просто приглашен. В сценарии уже все было к моему приходу, и ничего мы в нем не меняли, на съемочной площадке ни одно слово из текста не было выкинуто. Но совпадения, конечно, удивительные: артист какого-то популярного телевизионного проекта, и тоже комедия… Меня, честно говоря, это смущало, и я просил режиссера убрать какие-то вещи.

Мой персонаж, несмотря на сходства, совсем другой. Неслучайно лейтмотив всей истории — это расплата. И то, что его, умирающего от инфаркта человека, поклонники берут в охапку и везут в какой-то вертеп пить водку, — в этом есть часть и его вины как артиста. Значит, такую аудиторию он воспитал своим шоу. Создал такой образ, так себя поставил, что фактически разрешил с собой так обращаться.

— То есть зритель «Городка» никогда бы не смог так поступить со своим кумиром?

— Конечно, нет. Мы с Ильей Олейниковым стали не кумирами, а членами семьи для многих и многих телезрителей, и этим отношением я очень горжусь. А с родственниками так, как это делают ребята в фильме, не поступают. При этом — что важно — нельзя сказать, что эти похитители — совсем уж мерзавцы. В итоге и они окажутся просто несчастными и по-своему даже добрыми людьми, которые живут немного в другой Москве, чем мой герой. Сам фильм ведь о том, что Москва разная и у каждого — своя.

Этот город нельзя не любить, его есть за что ненавидеть, но он не может оставить равнодушным. Неслучайно, что фильм снял не москвич и даже не россиянин. В Москве почти все иностранцы или приезжие — в нашем фильме если и есть коренные москвичи, так это, наверное, только Миша Ефремов и Олег Долин. Джонни О'Райлли — вообще ирландец, но он смог почувствовать Москву так же, как и все мы. Когда я прочел сценарий, то очень удивился, что его написал человек другой страны — это никак не ощущалось. Там не было ничего инородного или чужого, а было много любви.

— Очень приятно было видеть вас в драматической роли — впервые, наверное, со времен «Человека у окна» Дмитрия Месхиева. Почему такие роли не случаются чаще?

— Это вопрос не ко мне, а к продюсерам. У меня бэкграунд комедийного актера, и совершенно естественно — я никого не виню, — что меня нечасто приглашают на роли иного плана. Логика продюсеров вполне понятна: сложно бороться со зрительской привычкой, ломать устоявшийся стереотип. «Минута прошла, а почему все еще не смешно? А чего он в кадре, а я до сих пор не смеюсь? Обманули!» А обманывать ожидания зрителя нельзя — это непреложное продюсерское правило. Но надо сказать, что есть такие продюсеры, которые думают иначе: не боятся приглашать меня на серьезные роли и не проигрывают. (Смеется.)

— А трудностей перехода из комедийного жанра в драму не испытываете? Александр Калягин, например, вспоминал, как тяжело ему давалась смена амплуа во время съемок «Неоконченной пьесы для механического пианино».

— Для меня такой проблемы нет: я наслаждаюсь органичным пребыванием в кадре и особой разницы не чувствую, где играть. Для меня в первую очередь важна роль и важна история персонажа. Какие-то черты героя могут вызывать улыбку, а могут не вызывать. В случае Калягина, я думаю, сложно ему было еще и потому, что для той роли он должен был совершить небольшой актерский подвиг — похудеть в два раза. (Смеется.)

— В случае «Человека у окна» вы стояли у истоков замысла. А какую еще роль для себя вы бы придумали?

— Как ни странно, в последнее время очень хотелось бы сыграть в комедии, но желательно уровня «Горько!» и «Горько! 2» — наверное, это лучшее, что сделано у нас в этом жанре в последние годы. Про второй фильм говорят разное, но я его считаю совершенно удивительным. В общем, если будет режиссер Жора Крыжовников — нырну в комедию без раздумий.

Еще я всегда мечтал сыграть в трагическом фильме про Великую Отечественную. Но, видимо, лицо у меня слишком благополучное — так ни разу и не предложили. (Смеется) Хотя на фронте ведь были и учителя, и джазовые музыканты, и артисты — война всех загребла. Хотелось бы какой-нибудь честной, не штабной, а окопной, жесткой, предельно реалистичной картины. С другой стороны, и от костюмированной драмы я бы тоже не отказался — хоть бы раз в жизни помахать сабелькой в кино. Я 12 лет отдал большому спорту — фехтованию, и так это мне и не пригодилась… В общем, в результате нашего разговора мы пришли к тому, что я готов сыграть любую хорошую роль. (Смеется.)