«Препаратов, за которые дали Нобелевскую премию, в России нет»

Российские эксперты в области паразитологии отметили важность присуждения Нобелевской премии по медицине за борьбу с малярией, речной слепотой и слоновой болезнью. По их мнению, международное признание подтолкнет руководителей российских научных учреждений уделять больше внимания тропическим болезням. Как рассказала «Известиям» профессор кафедры тропической медицины и паразитарных болезней МГМУ им. И.М. Сеченова Людмила Ганушкина, в России препараты, за разработку которых присудили Нобелевскую премию (артемизинин и авермектин), даже не зарегистрированы. 

5 октября были объявлены лауреаты Нобелевской премии 2015 года по физиологии и медицине. Награда была присуждена за разработку методов борьбы с паразитарными болезнями — онхоцеркозом (речной слепотой), слоновой болезнью и малярией. Ее получили ирландец Уильям Кэмпбелл и японец Сатоси Омура за открытие нового лекарственного препарата — авермектина, помогающего в борьбе с онхоцеркозом (речной слепотой) и слоновой болезнью. Также премию вручили китаянке Ту Юю за открытие лекарственного препарата артемизинина, существенно уменьшающего смертельные случаи при заболевании малярией.

Доктор биологических наук, профессор кафедры тропической медицины и паразитарных болезней Первого Московского государственного медицинского университета им. И.М. Сеченова Людмила Ганушкина рассказала, что в России не используются лекарства, за разработку которых вручили Нобелевскую премию. 

— Препараты, за которые присвоили Нобелевскую премию, известны очень давно — около 40 лет они используются за рубежом. А всем лауреатам уже за 80 лет. По положению премии, награда может быть вручена только после практического применения и признания во всем мире, — говорит Ганушкина. — Препараты артемизинин и авермектин в России не зарегистрированы, лекарств на их основе не производится, и они не закупаются. У нас продаются только профилактические препараты. Но в то же время на нашей территории и нет малярии, это могут быть только завозные случаи. Пока только ведутся разговоры о том, чтобы закупать лекарства. Но в Минздраве считают, что у нас есть более важные проблемы.

В то же время Ганушкина отметила, что малярия до сих пор остается огромной проблемой для тропических стран — считается, что в Африке каждую минуту один человек умирает от малярии.

— Если бы создали противомалярийную вакцину, то она точно должна была бы быть удостоена премии. Но вакцины нет. За рубежом очень много центров сейчас занимается этим вопросом. Главная проблема, которая мешает — высокая устойчивость переносчиков-насекомых и большое количество паразитоносителей в Африке. Одним артемизинином не справиться с болезнью, — говорит она.

Как рассказала Ганушкина, при университете работает ведущий в России Научно-исследовательский институт медицинской паразитологии и тропической медицины им. Е.И. Марциновского.

— Однако на наше направление не очень обращают внимание. Теперь, может быть, обратят. По крайней мере мы сможем говорить дирекции, что в нашей области дали Нобелевскую премию. Для нас это хорошо, поскольку значимость паразитарных болезней высокая. И, конечно, эти препараты должны быть зарегистрированы в России, — сказала она.

Кандидат медицинских наук, доцент кафедры тропических, паразитарных болезней и дезинфекционного дела Российской медицинской академии последипломного образования Министерства здравоохранения РФ Камал Имамкулиев считает, что Нобелевская премия 2015 года подчеркнет роль научных исследований в борьбе с паразитарными болезнями.

— Оба открытия — выдающиеся достижения в медицине. Ту Юю много лет занималась разработкой препарата. К концу 1960-х годов у паразитов развилась устойчивость к существующим средствам, что привело к высоким показателям смертности от малярии. Группа китайских ученых изучала народные средства, и из растения полынь они вывели этот препарат. Тропическая малярия — это особо опасная форма, в течение 7–10 дней от нее погибают. А сейчас мы имеем действенное лекарство, — говорит он. — Авермектин же сыграл большую роль в борьбе с онхоцеркозом, который приводит к слепоте. До 1980-х годов эффективного препарата не было вообще. Сейчас, если вовремя начать лечение, случаев слепоты не отмечается.

Имамкулиев говорит, что, несмотря на то что малярия распространена в тропических странах, России она также угрожает.

— В 1930-х годах в СССР малярия была массово распространена — было зафиксировано 9 млн случаев. Тогда была принята госпрограмма по борьбе с малярией, и к началу 1960-х годов болезнь победили. Но это привело к тому, что врачи забыли о малярии. Сейчас официальной статистики нет, но выездной туризм развивается, поэтому у нас есть случаи завозной малярии. У заболевших особых симптомов нет, наблюдается картина тяжелого гриппа, и больные погибают. Поэтому врачей надо знакомить с этой болезнью, освежить их знания. Кроме того, совершенно нет препаратов, тогда как раньше было свое производство, — сказал эксперт.