Кассо и Ливанов

Задаваясь вопросом, какова цель реформ в той или иной сфере, естественно исходить из того, что реформаторы руководствуются девизом славного артиста С.В. Шнурова «Мы за всё хорошее, против всей херни».

Известно, сколь опасна язва коррупции, разъедающая нашу страну. Тогда логично предположить, что всякий смелый реформатор, который взял на вооружение принцип Шнурова, стремится извести постыдный шанкр.

Жизнь, однако, сложнее наших правдоподобных о ней представлений.

Министр народного просвещения Российской империи (1910–1914) Л.А. Кассо как убежденный консерватор был пугалом и жупелом для прогрессивной общественности. Унификация гимназического преподавания, борьба с творческим началом, особая регламентация преподавания общественных дисциплин (обучать, «не уклоняясь в сторону исторических гипотез и теорий или шатких и научно не оправданных обобщений, например, в области социально-экономической»), внедрение строгих порядков в университеты, даже сама область ученых занятий Кассо, бывшего специалистом по римскому праву, — всё это возбуждало к нему страстную ненависть. Кассо винили во всех смертных грехах за одним исключением. Никто не обвинял министра в казнокрадстве. То же относилось к его товарищу и к аппарату министерства.

Прошло полвека, и настало длительно-застойное управление образованием. М.А. Прокофьев был в кресле министра с 1966 по 1984 год. Если не считать племя младое, незнакомое, почти все мы вышли из прокофьевской шинели. Или хотя бы захватили ее край. При Прокофьеве — застой же — сохранялись более или менее в неизменности программа и учебники. Педагогические новаторство особо не поощрялось. Новаторы, как жеребцы стоялые, явились уже после Прокофьева, в перестройку. О прокофьевском двадцатилетии нельзя в полной мере сказать, что коррупции в системе образования не было. По крайней мере, в высшей школе был и блат при поступлении, были «позвоночники» (те, которые по звонку влиятельного лица), были «кавказские аспиранты», кормившие научного руководителя вкусной и здоровой пищей. А также поившие его питьем. Была и негласная система цензов, не слишком красившая университет.

В средней школе всё было гораздо приличнее, и довольно прилично было в самом министерстве. О разнообразных попилах, откатах, подрядах, сверхдорогих экспертизах, поручаемых родному человечку было не слышно. Прокофьев ушел из жизни в глубокой старости, в 1999 году, никем не проклинаемый.

Что касается нынешнего Минобра, подробно характеризовать его излишне  — всё перед глазами. Кипучее и неуемное реформаторство, сочетающееся с кипучими и неуемными скандалами, когда то один, то другой столоначальник падает жертвой конфликта интересов, давно является бытом. Характеристики, даваемые министру Д.В. Ливанову, различаются лишь крепостью употребляемых выражений, но не общей тональностью, которая безусловно негативна. Такова судьба реформатора.

Строго говоря, различие в общем направлении деятельности разных министров не обязательно должно сказываться на уровне взимания даров. Как известно, методики воровства разнообразны. Воруют с прибылей, воруют и с убытков, отчего же не допустить, что есть свои способы воровать как у новаторов, так и у архаистов. Наверное, это так, и про это даже есть давний стих А.М. Жемчужникова — «Свершив поход на нигилизм, // И осмотревшись со злорадством, // Вдались они в патриотизм // И принялись за казнокрадство». А могли бы вдаться в консерватизм с тем же исходом.

Всё так, но вообще говоря, с реформаторства воровать много легче. Постоянная смена правил, постоянное изменение программ и учебных пособий, постоянное изменение структур — в такой буче боевой, кипучей извлекать побочные прибыли сам черт велел. Тогда как чтобы наворовать с архаических порядков, когда во вверенном учреждении из года в года или даже из десятилетия в десятилетие ничего не меняется — «Родная речь», умножение в столбик, Пифагоровы штаны, свойства галогенов, образ народного полководца Кутузова, теорема Лопиталя, старославянский аорист, — гораздо сложнее.

Всё уже давным-давно притерто, и трудно найти дырочку для расклинивания. Наверное, истинный казнокрад и тут не потеряется, вместе с тем стоит ли ломать голову над проблемами воровства при архаизме, когда можно объявить программу благодетельных и совершенно необходимых реформ. Как в нынешнем Минобре, прямо-таки фонтанирующем идеями и мероприятиями.

Конечно, бывает так, что всё уж очень подгнило и без реформ не обойтись. Правда, бывает это гораздо реже, чем представляется смелым реформаторам. В особенности — смелым реформаторам, охочим до даров. К тому же за 30 лет мы так и не дождались внятного объяснения, чем так невыносима была прежняя прокофьевская система образования. Не говоря уже о первообразце — старой немецкой гимназии.

Реформы, кроме всего прочего, умножают в разы риск казнокрадства. Проверено опытом. И поэтому, провозглашая реформы, следует всегда не забывать и об этой цене и обосновывать инновации, в том числе и памятуя, сколько на них наворуют и сколько появится так привлекающих С.А. Облонского и профессоров ВШЭ комиссий соединенного агентства кредитно-взаимного баланса южно-железных дорог и банковых учреждений.