На 16-й минуте матча французский футболист Патрис Эвра, ведший мяч, услышал сильный хлопок, на секунду растерялся, но потом побежал дальше. Матч Франция—Германия продолжился. Франция и Германия имеют все основания говорить про то, что «спорт — это продолжение войны мирными средствами», вся история взаимоотношений двух этих стран к такому выводу располагает.
Сейчас даже никто не вспомнит, какой был счет. Потому что с какого-то момента футбол, который смотрели в этот момент десятки миллионов, стал абсолютно бессмысленным занятием.
Было что–то сюрреалистическое в этой картине — на поле бились два самых крупных спонсора Евросоюза. А за стенами стадиона взрывались бомбы, а в концертном зале расстреливали любителей группы Eagles Of Death Metal. Расстрелы не обошли также любителей просто поесть и попить кофе в «Маленькой Камбодже». Но больше всего не повезло рокерам.
Германия и Франция — финансовый костяк Евросоюза. Евросоюз — самый крупный спонсор Палестины.
Германия — главная цель беженцев, которых только в ней уже насчитали с миллион. Они идут и идут через всю Европу практически колоннами. Израиль смотрит на все это с характерной неизбывной печалью в глазах.
Если вы думаете, что только в Москве не спали этой ночью по причине странной вековой любви русских к Парижу, это не так. Потому что в Берлине спали еще меньше. Так как Германию это все затронет не меньше самой Франции.
Ангела Меркель, конечно, выступила и, конечно, про то что надо объединиться, что надо бороться за демократические ценности и не впутывать в парижский кризис беженцев. Но при всем уважении к ее способности лавировать между Путиным и Обамой, а также собственным избирателем и Евросоюзом похоже, что дни ее сочтены.
Сколько ни повторяй мантру про то, что «онижебеженцы», поздно. Фрау Меркель уже стоит на полу, который кружком выпиливают вокруг нее даже однопартийцы. Жаль, она сделала неверный выбор. Более того, она кинула министра по особым делам и руководителя канцелярии Петера Альтмайера на проблему беженцев, что означает для того приговор. Примерно такой же, как отправка в министры сельского хозяйства в СССР. Нерешаемая проблема с неприятными для населения результатами.
Альтмайер, будем считать, вышел из игры — он политический труп. Меркель довольно внятно противостоит министр финансов Вольфганг Шойбле (также ХДС). Его позиция по вопросам беженцев самая взвешенная и спокойная, и он постоянно окорачивает коллег по кабинету, считая, что истерические обещания и необдуманные решения — это не есть путь федерального правительства. Более того, он точно знает, во сколько уже обошлась стране политика открытых окон с видом на Мекку.
И с осторожностью представляет, во что обойдется в дальнейшем.
Ведь сейчас при произнесении пароля «беженцы» даже для девелоперов в Берлине распахиваются любые фонды и любое финансирование строительства жилья для миллиона вновь прибывших трудолюбивых и образованных граждан Сирии, Албании и далее по списку.
Дело дошло до того, что под раздачу на участки попал даже исторический аэропорт Темпльхоф, который гражданам города удалось отстоять от Ильича до Ильича и от ДжФК до Ангелы. Тут будут строить жилье для беженцев.
Я не говорю уже о том, что происходит в Гамбурге, где жилье для беженцев собрались строить чуть ли не на берегах Альстера. Но это только видимые, осязаемые проявления. Министр финансов видит глубже и мыслит глубже. Похоже, что члены партии и члены кабинета нынче будут собираться именно вокруг него. И, вполне возможно, в результате парижских атак рано или поздно именно он будет новым немецким канцлером.
Это именно он заявил Альтмайеру «хватит размывать границы компетенции», имея в виду, конечно, и Ангелу тоже. Он показывает, что канцлер сегодня — главная угроза всему кабинету министров. И конечно, тот факт, что немцы на сегодня оценивают деятельность главы МВД Томаса де Мезьера выше, нежели работу фрау канцлер, — это тоже черная метка канцлеру.
Дело в том, что смена финансовых и организационных приоритетов — с затянувшегося романа с беженцами к укреплению национальной безопасности — будет лежать на плечах именно министров финансов и внутренних дел.
Франция и Германия вдруг оказались по одну сторону фронта. Первый раз в истории. И поэтому ни один французский канал не упоминал счет в игре в ту ночь, хотя Франция выиграла 2:0. Потому что, похоже, обе страны проиграли.
Ведь военное присутствие Франции на Востоке и политика открытых дверей Германии — по сути, две стороны одной медали. Теперь обе страны вынуждены искать способы бороться вместе против единой угрозы. И это исторический момент. Поэтому некоторые немецкие газеты уже говорят о том, что надо создавать единую франко-германскую армию, у которой априори будет больше мощи и средств, нежели у сегодняшних национальных подразделений — от слова «разделенный».
Вполне возможно, что в этой конфигурации еще одной проигравшей станет нынешний канцлер Германии. А жаль — она была очень хорошим канцлером.
