«Всякая монополия порочна» | Статьи

9 ноября «Известия» писали о возможном возвращении института футбольных агентов в российском футболе, которое планирует РФС, и изменении их роли как субъектов футбола после выведения их в общую юрисдикцию. О последствиях этого шага корреспонденту «Известий» Алексею Фомину рассказал бывший член комиссии РФС по агентской деятельности Василий Грищак. В последние 13 лет он в качестве адвоката представляет интересы матери экс-футболиста и агента Юрия Тишкова, убитого возле своего дома в январе 2003 года. Убийство до сих пор не раскрыто.

— Какую роль играло лицензирование агентов в футболе?

— Лицензирование агентов имеет маскирующий эффект — оно облегчает придание сделке видимости обоснованности, с одной стороны, а с другой — усложняет для любого контролирующего субъекта процесс разоблачения. Важен психологический аспект — общество у нас в основном традиционное, и всякие знаки, демонстрации статусов и положений в иерархии имеют огромное значение, которым мы время от времени пренебрегаем. И когда у тебя есть лицензия, выданная в Москве неким общефедеральным органом, пусть даже являющимся не органом власти, а общественной организацией, это придает тебе определенный вес, особенно в регионах.

А на практике это работает следующим образом: когда проверяющий из правоохранительных органов задает вопрос руководителю клуба, почему он заплатил крупную сумму за незначительную на первый взгляд услугу, то менеджер говорит: «Ну как же? Так принято!»

Только это они [клубы и агенты] сами и установили. «Мы бы рады взять этого футболиста, но иначе не можем — таковы правила, установленные в этой среде», — часто говорили мне руководители клубов, желающие работать по иным правилам, но не имеющие возможности пойти против системы. «А я мог бы так хорошо зарабатывать деньги?» — спрашивает оперативник. «Нет, ты не мог бы, потому что у тебя нет лицензии», — отвечают ему.

Утрата лицензий породила определенные сложности в агентской среде. Агенты поначалу восприняли это с усмешкой. Но сейчас точно знаю из разговоров с некоторыми из них — им трудно получить деньги, которые им должны по прежним обязательствам.

Теперь речь идет о возврате этого статуса на более высоком уровне. Это нужно чиновникам, формирующим разрешительную систему в маленькой сфере деятельности. В итоге чиновники и аффилированные с ними агенты, которые получат возможность таким образом воздействовать на своих конкурентов, продвигают эту совершенно не обоснованную с точки зрения общественного блага новацию в закон.

Но с точки зрения закона нет разумной необходимости в дополнительной регламентации подобных общественных отношений. Гражданские отношения, связанные с посредничеством, агентированием, поручительством, действиями комиссионеров, очень хорошо регламентированы и Гражданским кодексом, и судебной практикой. Нет необходимости специально выделять отдельную группу посредников. Это избыточное регулирование.

— Когда 1 апреля агенты перестали быть субъектами футбола, многими это воспринималось как серьезная победа в войне с теневой экономикой и казалось, что процесс необратим. Ожидали, что агенты и их лоббисты из числа чиновников так быстро попытаются все переиграть?

— Я абсолютно четко осознавал, что будут предприняты попытки реванша, возможно, на более высоком уровне, как это сейчас и происходит. Это понятно и разумно, с точки зрения людей, потерявших в доходах или возможностях получать эти доходы легко и безопасно. Это продиктовано сжатием ресурсной базы в футболе. Понятно, что они будут бороться, особенно с учетом того, что, на мой взгляд, рынок переходов спортсменов (и футболистов, в частности) почти полностью криминализирован и находится под контролем нескольких подобных сообществ. Никаких иллюзий, что они так просто сдадутся, я не питал. И сейчас не питаю. Вполне допускаю, что этот законопроект пройдет.

— 2 июня на Совете при президенте РФ по физкультуре и спорту обсуждался агентский рынок. Была надежда, что государство постарается побороть криминализацию отрасли?

— Конечно, цифры произвели впечатление на высших должностных лиц. Они очень иллюстративны. Но ровно под этим предлогом проталкивается законопроект, который приведет к противоположному эффекту. Его лоббисты воспользовались тем, что внимание к этой проблеме было привлечено у первых лиц государства, и тут же им подсовывается такое псевдолекарство от проблемы.

Я не против агентов. Экономическое посредничество — это естественный и нормальный институт развитого рынка. Ничего порочного в этом нет. Знаю добросовестных агентов. В ряде случаев агент просто необходим — когда юный балбес получает огромные деньги, но ни ментально, ни интеллектуально еще не готов к такому грузу ответственности. И хорошо, когда есть рядом добросовестный взрослый советник.

Это может быть отец, но не у всех же такие отцы. Поэтому агент — это фигура полезная. Но проблема не агентов, а криминального контроля над рынком переходов спортсменов. У меня еще личные пристрастия: один из лидеров этого рынка несет на себе тень возможной причастности к убийству моего старого товарища и проявляет (во всяком случае, проявлял) активность на ниве восстановления полномочий агентов. В какой-то степени я персонально заинтересован, чтобы дело сдвинулось с мертвой точки. А они хотят не просто вернуть былую систему, но и придать ей более устойчивую и правовым образом подкрепленную форму.

— Много потеряли агенты в доходах, став посредниками вне системы РФС?

— Потеря доходов произошла из-за нескольких факторов. Сыграли свою роль и экономический кризис в стране, лишивший агентов ресурсной кормовой базы, и влияние РФС, в определенный момент показавшего, что не собирается покрывать их самих и их традиций делового оборота.

Всё это и привело к кратному снижению их доходов. На мой субъективный взгляд, футбол — это легкие деньги для всех, кроме футболистов, — тут воздержусь от оценок, потому что не знаю их хлеб и их труд. Но для всех остальных это легкие деньги. Там зарабатывают люди, которые в других отраслях не имели бы успеха в силу низкой квалификации.

А в футболе их очень много. И они опираются на систему формальных и неформальных знаков и обозначений, которую трудно понять в полной мере с помощью одной лишь юриспруденции. Это такая иерархия, замкнутый мир, субкультура, где эти вещи чрезвычайно важны. Система «свой-чужой» отработана здесь десятилетиями. Вы ведь знаете выражения «футбольные люди» или «футбольная семья». Ни вы, ни я в футбол не играли. И мы не можем получить этот неформальный статус футбольного человека. А выдача лицензии агента отчасти устраняла этот недостаток.

И это не вопрос права и юриспруденции, но он очень важен. Агенты — это видимая часть айсберга, действующая от имени этих покровителей и в их интересах. Тем лицензии не нужны — лицензии нужны их людям.

— Каков порядок цифр, который раньше мог без труда обосновать агент?

— Сотни тысяч долларов, если говорить о стандартном порядке цифр. Иногда бывали миллионы долларов, но это все-таки не правило — это очень крупные сделки. Регулярно они происходили только у топ-клубов. А обыденность — это сотни тысяч долларов или евро. Тоже крупные деньги.

— Нет разочарования, что не смогли закрепить апрельские изменения, покинув в июне комиссию?

— Я не общественный деятель и не борец с системой. Я работал на общественных началах в том диапазоне возможностей, который имел. Работал, исходя из своего опыта изучения среды, в том числе имея свои личные подозрения, обиды, пристрастия.

— Работая в «Динамо», верили в возможность очищения?

— Я довольно быстро разобрался. Еще когда Тишков был жив. Профессиональный спорт — это бизнес, в основе которого извлечение денег. По этому признаку он относится к одной категории с шоу-бизнесом, игорным бизнесом, наркотиками и проституцией. Они все по определению порочны. Отмыть их невозможно. Даже при советской власти. Это всё был своеобразный полукриминальный мир полусвета.

— Вы отговаривали Тишкова от ухода в этот бизнес?

— От ухода в бизнес не отговаривал. Отговаривал от контактов с определенными людьми. Я их видел, немного знаю этот мир в силу разных обстоятельств. Не хуже, чем он. Это вопрос гигиены. Если мыть руки, то снизишь вероятность заболевания дизентерией, но не устранишь совсем. Нам всё равно придется контактировать — это часть власти и часть нашей жизни. А когда ты у них что-то просишь, делая бизнес... Тем более когда это парень, который совсем не монтировался в систему. У него даже уличного навыка не было. Он выглядел заведомой жертвой. Это было понятно, но я же ему не отец.

— ФИФА может вслед за РФС вернуть институт агентов?

— Не думаю. Во-первых, они его упразднили под давлением FATF, поэтому никакого отката назад не будет. Во-вторых, им сейчас не до этого. В-третьих, я прогнозирую, что ФИФА и УЕФА в ближайшие годы утратят монополию на управление футболом. И создадут европейскую ассоциацию. Или общемировую с европейцами и теми, кого они смогут перетянуть на свою сторону. И эти ассоциации будут конкурировать с УЕФА и ФИФА. На мой взгляд, это пойдет в плюс. Потому что всякая монополия порочна.