Договор о равной безопасности
Пять лет назад, 5 февраля, вступил в силу Договор между Россией и США о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений. Подписанный 8 апреля 2010 года в столице Чехии президентами двух стран (поэтому его часто называют Пражским), он был ратифицирован Государственной думой и конгрессом, и после обмена ратификационными грамотами стал для обоих государств, что называется, руководством к действию.
В чем смысл и значение соглашения для России и ее безопасности?
Подписав Пражский договор, президент США признал, что применительно к самым разрушительным видам оружия — стратегическим наступательным вооружениям — безопасность России и безопасность Соединенных Штатов между собой равны, а наши ядерные потенциалы находятся в паритете. Ни с какой другой страной мира у Вашингтона нет подобного договора. Причина очевидна: только Россия способна нанести США неприемлемый ущерб, только она, даже при несравнимости экономических возможностей, может заставить Соединенные Штаты считаться со своими национальными интересами.
Именно это раздражает некоторых заокеанских политиков и их союзников в Европе, в том числе и в НАТО, заставляет их вести против нашей страны и ее руководства как политического, так и военного, непрерывную информационно-психологическую войну. Не получается. И не получится, пока мы будем иметь паритет с США по ракетно-ядерному вооружению.
Но вернемся к содержанию Пражского договора. В отличие от предшественника — СНВ-1, действие которого истекло в 2009 году, СНВ-3 разрешал договаривающимся сторонам самостоятельно определять состав и структуру стратегических вооружений. При этом он ограничивал количество развернутых наземных межконтинентальных баллистических ракет и их пусковых установок, баллистических ракет подводных лодок и тяжелых бомбардировщиков, названных носителями ядерного оружия, 700 единицами (в Договоре СНВ-1 их должно было быть не больше 1,6 тыс.). А количество боезарядов на развернутых носителях — не более 15,5 тыс. единиц (СНВ-1 ограничивал их количество цифрой 4,9 тыс.). Кроме того, разрешалось иметь на складах и арсеналах еще до 100 не развернутых носителей, то есть всего 800 развернутых и не развернутых стратегических ракет и тяжелых бомбардировщиков. При этом один тяжелый бомбардировщик для простоты учета засчитывается за один ядерный боезаряд. Хотя наш стратегический бомбардировщик Ту-160 может нести на своем борту от 12 до 24 ракет и бомб с ядерными боеголовками, а американский В-1В — 24 ракеты внутри фюзеляжа и еще 8 на внешней подвеске.
Каждая сторона по договору имеет полное право распределять свой ядерный потенциал на те носители, которые считает предпочтительными. Но при этом количество ядерных боезарядов в любом случае ограничено — по истечении договора, а это 7 лет после его вступления в силу, их должно быть, как мы знаем, не больше 15,5 тыс.
К договору СНВ-3 прилагается протокол, который определяет согласованные между двумя странами термины, используемые в тексте соглашения (всё, что относится к ядерному оружию, специалисты двух стран, чтобы не было ненужных проблем, должны называть и понимать одинаково). А еще в протоколе зафиксированы процедуры, связанные с уведомлением сторон об испытании тех или иных видов стратегических вооружений. Противоположная сторона не должна принять испытание ракеты за боевой пуск со всеми вытекающими отсюда последствиями. Есть в протоколе и обязательство сторон о предоставлении телеметрической информации о прошедших испытаниях. Специалисты смогут сравнить свои данные с данными партнера, убедиться, что он не обманывает. Запланированы и другие меры, призванные повышать доверие друг к другу. В том числе и инспекционные поездки на позиции ракетных войск. Хотя их количество строго лимитировано и уменьшено. В том числе и в сравнении с СНВ-1.
В отличие от СНВ-1 теперь не предусмотрено нахождение чужих инспекторов у предприятий ОПК, выпускающих стратегические ракеты. Американские эксперты буквально жили десять с лишним лет у стен нашего Воткинского завода, выпускающего «Тополя», «Ярсы» и «Булаву». А наши специалисты покинули свой пост у завода «Геркулес» в штате Юта, где американцы вдруг отказались делать свои MX Peacekeeper.
Чем выгоден СНВ-3 для России? Кроме политического и имиджевого значения есть и чисто военно-технические резоны. Впервые с 1968 года, когда начались переговоры между СССР и США, а затем и между Россией и США о сокращении и ограничении наступательных вооружений, нашей стране приходится не сокращать стратегические вооружения, а наращивать. На сегодняшний день наши стратегические вооружения равны, по данным из открытых источников, 526 носителям, на которых размещено 1648 боевых блоков. Это означает, что к концу действия договора мы можем поставить в строй еще как минимум 174 ракеты. Но при этом сократить количество боеголовок на неполную сотню. Американцы должны только сокращать количество носителей (у них на сегодняшний день их 762) и добавить 12 боеголовок (их 1538).
Но с цифрами на самом деле все очень непросто. Дело в том, что США запланировали обновление своего ракетно-ядерного оружия на период 2020–2040 годов и выделили на эти цели $900 млрд. Для сравнения, вся наша Госпрограмма вооружений на 2010–2020 годы по нынешнему курсу стоит $350 млрд. Это на всё — РВСН, флот, авиацию, в том числе и стратегическую, сухопутные войска, ВКС. У них же только на ракеты — наземные, морские и авиационные и боеголовки к ним. На системы ПРО, авианосцы и иное «железо» запланированы другие деньги. Когда в прошлом году президент Владимир Путин сказал, что в 2015 году российские войска получат 40 стратегических ракет, министр обороны США Эштон Картер и генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг в один голос, словно по команде, спущенной сверху, заявили, что «Россия размахивает ядерной дубинкой».
Кому-кому, а руководству Пентагона и Североатлантического альянса хорошо известно, что Россия не наращивает свои ракетно-ядерные вооружения сверх установленных Договором СНВ-3 лимитов, но лишь пытается приблизиться к ним, что называется, снизу. Меняет устаревшие и выработавшие свой срок нахождения на боевом дежурстве ракеты на новые. Так, еще недавно самых больших в мире стратегических ракет «Воевода» (Р-36М2, а по западной классификации Satan SS-18) с десятью разделяющимися головными частями индивидуального наведения у России было 58, сейчас осталось 40. И к концу 2020–2025 года эти ракеты вообще уйдут «на пенсию». Снимаются с боевого дежурства ракетные комплексы УР-100НУТТХ (SS-19 Stiletto, по западной классификации) с шестью разделяющимися головными частями индивидуального наведения. Уходят «на покой», выработав свой ресурс, грунтовые подвижные моноблочные комплексы «Тополь» (РТ-2ПМ, или SS-25 Sickle). Было их 170, сейчас осталось меньше сотни.
На смену «пенсионерам» пришли и приходят новые ракетные системы — шахтный и подвижный моноблочный РТ-2ПМ2 «Тополь-М» (SS-27), многоголовый, тоже шахтный и подвижный, РС-24 «Ярс» с разделяющимися головными частями индивидуального наведения, его подвижная модификация РС-26 «Ярс-М», тоже с разделяющимися головными частями индивидуального наведения. Разрабатывается, чтобы сменить «Воеводу», жидкостная ракета «Сармат» с десятью, если не больше, головными частями индивидуального наведения. Как утверждают, она сможет лететь к цели не только через Северный полюс, но и через Южный. Испытания «Сармата», как пишут, начнутся где-то в 2017–2018 годах, а поставят его на боевое дежурство не раньше 2020 года, когда закончится действие СНВ-3. В этом договоре такой ракеты нет.
Кроме сухопутных или наземных ракет, большое пополнение ожидается в средствах ядерного сдерживания Военно-Морского флота России. На боевое дежурство уже заступили три подводных ракетных крейсера стратегического назначения проекта 955 класса «Борей» «Юрий Долгорукий», «Александр Невский» и «Владимир Мономах». На каждом из них по 16 ракет Р-30 «Булава» с десятью боеголовками на каждой. А на подходе еще пять аналогичных, но усовершенствованных крейсеров проекта 955А «Князь Владимир», «Князь Олег», «Генералиссимус Суворов», «Император Александр III». Восьмой крейсер пока не имеет утвержденного названия, но говорят, что руководство ВМФ склоняется к имени «Князь Пожарский». На этих кораблях тоже будет по 16, а может, и по 20 ракет «Булава». С соответствующим количеством боеголовок на каждой. И это тоже будет вклад России в выполнение Договора СНВ-3. Как и создание новых крылатых ракет большой дальности для нашей стратегической авиации. Другими словами, это будет вклад в укрепление безопасности страны и поддержание необходимого баланса и паритета с США, которые, как мы знаем, сильно влияют на безопасность.
Американская система ПРО, что нынешняя, что перспективная, для наших наземных, морских или большой дальности воздушных ракет не должна стать серьезной преградой. Впрочем, она и сегодня не является реальным препятствием для наших боеголовок, которые после отделения от ракеты летят к цели со сверхзвуковой и даже гиперзвуковой скоростью, постоянно меняя траекторию по курсу и высоте.
Наверное, не очень здорово напоминать сегодня о сокрушительной боевой мощи России. Лучше было бы писать о достижениях в экономике, культуре, в медицине и образовании. О ракетах стратегического назначения и ядерных боеголовках к ним приходится говорить только потому, что сегодня так устроен мир. Только это оружие в необходимом и достаточном количестве может служить гарантом суверенитета и независимости нашего государства, обеспечения его национальных интересов.
«Тополя», «Ярсы», «Булава» и «Сармат» стоят очень дорого. Но это цена того, что с Россией никто не сможет разговаривать так, как, к примеру, с бывшей Югославией, Ираком, Ливией или с нынешней Украиной. Никто не сможет выкручивать ей руки и навязывать свою политику, как это происходит с современной Европой. Даже санкции этому не помогают. И подпись президента США под Договором СНВ-3 об этом свидетельствует.
