Россия—Китай: стратегическое партнерство против санкций
Российско-китайское стратегическое партнерство раздражает многих. И в России, и особенно за рубежом. Сегодня среди критиков союза Москвы и Пекина популярным стало экономическое сотрудничество — Китаю-де наплевать на проблемы России. Прояснять вопрос пришлось министрам иностранных дел двух держав.
«Китай остается нашим ведущим торгово-экономическим партнером», — заявил Сергей Лавров, открывая недавние переговоры в Москве со своим китайским коллегой. Высказался и министр Ван (в данном случае во время встречи с президентом Владимиром Путиным): «Мы также глубоко убеждены в перспективе практического сотрудничества с российскими партнерами, хотя в прошлом году общий объем взаимной торговли несколько упал».
Можно предположить, что это — совместный ответ. Ответ на как бы случайно возникшую в нашем медиапространстве идею, что надежды на китайские кредиты обрушились — и это как раз в годовщину начала западной кредитно-инвестиционной блокады (март 2014 года). Особо горячие личности говорят даже так: «разворот на Восток закончен». Или так: да китайцы просто присоединились к санкциям!
Вообще-то уже минимум лет 25, как Китай — тема в России острая, идеологическая, с подтекстом: как вы можете укреплять связи с главным конкурентом США и Запада, куда вы разворачиваетесь, вернитесь. И не стоит большого труда отлавливать известно откуда берущиеся, все новые, простые и поэтому фальшивые лозунги, предназначенные для людей не очень знающих. От бредовой и подтвердившейся с точностью до наоборот идеи «демографического давления» Китая на Россию (на самом деле наша эмиграция туда больше китайской к нам) до вот этой — не дают кредитов.
Откуда этот стон несется? От тех людей, которые продолжают помогать деньгами экономике США.
Конечно, это хороший бизнес — взять у какого-то западного банка кредит под 5% и продать эти деньги российским клиентам под, условно, 20%. Многие у нас так работали. Но что мы все считаем проценты? Китай нам друг? Так пусть даст, допустим, триллион долларов из валютных резервов. Просто так. У него же еще два с лишним останется.
Теперь насчет встречи двух министров. Обсуждалось вообще все, что предстоит сделать России и Китаю за год. Встречи на высшем уровне (в последнее время наши лидеры общаются минимум по пять раз в год), согласованная работа по Корее, Сирии, БРИКС, ШОС... расписание, в общем. Экономики лишь касались.
С ней все просто: упали цены на нефть и газ. Мы поставляем этого сырья Китаю больше, чем раньше, но получаем меньше (в долларах). Было бы странно, если бы Китай продолжал покупать у нас нефть по 100 долларов, если может где угодно приобрести ее за 40. И поэтому наш товарооборот, тоже в долларах, не достигнув заветной цифры в 100 миллиардов в год, упал куда-то к 70. Хотя и с прочими странами у нас происходит нечто похожее.
Но как же все-таки с кредитами — не с любимой в определенных кругах межбанковской торговлей деньгами, а в целом? В целом они у Китая для нас есть, но на конкретные проекты. Проекты иногда корректируются. Например, в 2009 году Китай предоставил «Роснефти» и «Транснефти» кредиты в 25 миллиардов для поставок нефти в течение 20 лет. Цена на нефть, как сказано, изменилась. Могут ли остаться прежними условия той сделки? И как насчет газа и тянущейся много лет торговли по поводу его цены для поставок в Китай и соответственно кредитов «Газпрому»? Это сложные вопросы.
Но, например, по части сельскохозяйственного экспорта России в Китай проблем нет. Экспорт этот вырос процентов на 25, и здесь все финансируется успешно. Еще вырос, взрывным образом, туризм — в оба направления. Инвестиции Китая в Россию именно в последние два года тоже выросли. Если нужны примеры, то это московский «Детский мир». Но также и десятки других. Экспорт в Китай продукции российского хай-тека вырос за год на 30%. Опять же по части финансирования проблем никаких.
При этом специалисты говорят, что как раз финансовое сотрудничество у нас развивается наиболее успешно. Но не то, которое «просто дай денег», а то, например, где идет переход на работу с рублем и юанем. За прошлый год у одного лишь большого российского банка объем расчетов в китайской валюте вырос на 250% и превысил 120 млрд юаней. В долларах это менее 20 млрд. Но пора отучаться считать в долларах, особенно с учетом того факта, что юань теперь стал одной из резервных валют МВФ.
Если подвести итоги двух лет нашей работы с Китаем в условиях той самой санкционной блокады, то коротко можно сказать так: Китай не компенсировал нам все потери, но демонстративно сделал блокаду бессмысленной. Достаточно вспомнить, что за прошедшие два года экономическая активность между двумя нашими странами заметно выросла, проектов обсуждается и реализуется все больше. Хотя игнорировать, например, цены на нефть мы не можем. Так же как не можем игнорировать возможные неприятности от кредитов нам для тех китайских банков, которые работают с США. Но ведь в Китае есть и другие банки и финансовые схемы.
А теперь насчет «разворота на Восток», который якобы завершился. Произошло нечто иное. С начала 2000-х растет интенсивность делового партнерства страны на восточном направлении, это сложный инерционный процесс, который искусственному ускорению не поддается. Хотя капризное поведение западных партнеров как минимум не замедлило нашу активизацию на Востоке.
