Агентство стратегических инициатив (АСИ) в конце марта текущего года подготовило и представило в Министерство экономического развития план по совершенствованию корпоративного управления, который, как предполагается, должен быть утвержден правительством. Эта работа ведется в целях повышения позиции России в рейтинге Всемирного банка Doing Business.
В 2014 году наша страна укрепила свое положение в этом рейтинге за счет упрощения процедур доступа к электросетям, облегчения займов, уменьшения налоговой нагрузки на бизнес, роста качества судопроизводства, введения электронного реестра прав на недвижимость. А в следующем году предстоит подняться с текущего 51-го до 30-го места, что потребует внесения изменений в законодательство по таким критериям, как «разрешение неплатежеспособности», «защита миноритарных акционеров».
Масштабная реформа гражданского законодательства в России ведется на протяжении почти восьми лет. Начало реформе положено указом президента от 18 июля 2008 года, одной из ее целей является «использование в гражданском законодательстве Российской Федерации новейшего положительного опыта модернизации гражданских кодексов ряда европейских стран». Изначально при анализе этого самого опыта речь шла исключительно о континентальных правовых системах, которые, что важно, исторически нам близки: в 2008–2010 годах обсуждение положительного зарубежного опыта сводилось к анализу германских, швейцарских, голландских, французских моделей.
Но внезапно на стадии подготовки текста реформы для последующего внесения его в Государственную думу появились суждения о недостаточной проработке концепции, об отсутствии в российском праве действенных (читай — действующих в англо-американской системе права) инструментов, позволяющих нашей стране занять ведущие строчки в международных рейтингах. Активную позицию в этом отношении занимали представители рабочей группы по созданию в России международного финансового центра. И уже в 2014 году правительство, утвердив программу экономического развития, поставило задачу повышения позиции России в рейтинге Всемирного банка Doing Business.
Для этого АСИ предложило правительству подготовить очередные поправки в действующее законодательство — запретить голосование квазиказначейскими акциями, предоставить возможность доступа ко всем необходимым для предмета доказывания по иску акционера документам путем снижения с 25 до 10% порога совместного владения акциями и пр. Возможно, эти и другие направления экономического развития и действительно отстают от некой нормы, но вот подходят ли России предлагаемые извне рецепты?
Первое впечатление от слов «защита миноритарного акционера», конечно, всегда будет самым положительным. Принято считать, что защита «слабого» обеспечивает равенство, а равенство, как известно, — начало начал, основа любой современной правовой системы.
Однако при детальном погружении в проблему становится ясно, что дихотомия «слабый — сильный» в этих отношениях неприменима по одной простой причине — принципиальное несовпадение интересов миноритария и компании. Казалось бы, микродолю в капитале компании (акцию) покупает тот, кто хочет получить выгодное вложение, иметь дивиденды и стабильный рост своего актива. Но в условиях доходности бумаг в 1–4% годовых (в отличие от минимальной доходности по вкладам в банках на уровне 8–9%) и с учетом колебаний цены самих акций становится ясно, что рядовой россиянин вряд ли вкладывается в акции публичных обществ. И действительно, так называемых домохозяйств среди акционеров нет.
Тогда в чем интерес акционера, в силу микроскопического участия в капитале заведомо не имеющего возможности влиять на принимаемые компанией решения? Всегда ли такой акционер вместе с мажоритариями и менеджментом готов разделить трудности, потерпеть и обойтись в кризис без дивидендов? Настроен ли он на многолетнее участие в компании или лишь рассчитывает заявить требование о выкупе его акций по тому основанию, что он проголосовал против изменения устава компании?
В этих экономических отношениях объем прав должен быть соотнесен с объемом риска, и лишь сделав это, мы получим справедливый ответ на вопрос о том, какие из акционеров вправе обращать иски против менеджмента компаний.
Спекулятивные течения на нашем фондовом рынке неслучайно усилились в 2008–2014 годах, в немалой степени этому способствовало изменение законодательства в области корпоративных отношений. Споры с миноритарными акционерами, необходимость бесконечного взаимодействия со спекулянтами, явно злоупотребляющими своими правами, создавали и продолжают создавать дополнительную финансовую нагрузку на публичные компании, влекут репутационные потери, ударяют по котировкам. Обстановка нестабильности вряд ли на пользу инвестиционной привлекательности, задача повысить которую становится сейчас особенно важной.
Повышение позиций России в рейтинге, достижение даже одного показателя из 100 не стоит того, чтобы подстраивать в экстренном порядке нашу правовую систему под предлагаемые решения. Глубина пропасти между разными правовыми системами — англо-американской и российской — по-прежнему не всем или не всегда очевидна.
Юристам должно быть известно, что подавляющее большинство постулатов англо-американской правовой системы не выражено в законе. Они складывались веками и представляют собой еще более мозаичную картину, чем система норм российского права, зачастую являясь не нормами в привычном нам понимании, а лишь общими принципами. Мы же, честно пытаясь уложить полученные извне модели сразу в российский закон, испытываем невероятные трудности вербализации. Так, например, попытка сформулировать для ГК правила о договоре эскроу (в англо-американском праве депонирование у агента денежной суммы для передачи другому лицу, предлагается в блоке реформы «финансовые сделки») сопряжена с необходимостью увязать конструкцию этого трехстороннего договора как минимум с нормами законодательства о банкротстве, об исполнительном производстве, о ценных бумагах.
Дело не в том, что для этого недостаточно слов, дело в том, что по большому счету никто не знает, какое из предложенных решений будет правильным. Точнее, какое из предложенных решений причинит наименьший вред стабильности гражданского оборота.
Опыт развития отечественного гражданского законодательства показал, что даже те решения, которые явились результатом развития нашей собственной экономической практики, требуют тщательной проработки и детального обсуждения. Само по себе включение в законодательство тех или иных инструментов еще не сразу дает новым конструкциям право на жизнь — чаще всего они нуждаются в синхронизации с нормами о налогах, банкротстве, государственной регистрации, с процессуальными нормами и т.д. Тем более сомнительным будет результат внедрения на нашу почву иностранных правовых механизмов, взятых изолированно, вне взаимосвязи с их уникальными налоговыми, процедурными и прочими инструментами, а также мерами ответственности.
Автор — профессор, член Совета при президенте по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства
