Контроль за трудовыми мигрантами предложили передать Минэкономразвития
Глава фонда «Миграция XXI век» и бывший заместитель руководителя ФМС России Вячеслав Поставнин выступил с инициативой передать функции по контролю за мигрантами Минэкономразвития. Письмо с таким предложением он направил в администрацию президента РФ.
Тем временем иностранные диаспоры, в которых большая часть — нелегальные мигранты, давно поделили между собой территорию Москвы и Подмосковья, заняли конкретные трудовые ниши и разговаривают о взятках с полицейскими на своем родном языке.
Реформа для мигранта
— Мы предлагаем реформировать миграционную сферу: правоохранительной функцией должно заниматься МВД, а управлением миграционной политикой — Минэкономразвития, поскольку миграция должна быть нацелена на социально-экономическое развитие страны, — говорит Вячеслав Поставнин.
По его мнению, миграционная политика сейчас направлена на получение выгоды недобросовестными работодателями, работниками бывшей миграционной службы и полицейскими. В результате, утверждает Поставнин, крупные работодатели платят взятки представителям миграционной службы за использование нелегальной рабочей силы, а мигранты, работающие у физических лиц, ежемесячно платят участковым по 0,5–1 тыс. рублей, чтобы находиться в России и нелегально трудиться.
Вячеслав Поставнин полагает, что нужно уйти от принципа законности пребывания мигрантов к целесообразности использования их труда, как это происходит, например, в США и Израиле. Если иностранцев привлечь в депрессивные регионы, предоставить им работу в сельском хозяйстве, это бы развивало малый и средний бизнес. Сейчас же большинство мигрантов сосредоточились на окраинах Москвы и в городах Подмосковья, разделив между собой трудовые ниши.
Община для нелегала
В России по официальным данным около 4 млн нелегальных мигрантов, а по оценкам экспертов фонда «Миграция XXI век» — в два раза больше. При этом доля легальных иностранных работников в численности занятых составляет около 4%, а с учетом нелегальных — порядка 14–15%.
В число нелегалов входят не только трудовые мигранты, приехавшие из Таджикистана и Узбекистана и других стран бывшего СНГ, но и люди, которые не могут вернуться на родину из-за военных конфликтов.
Председатель комитета «Гражданское содействие» и член Совета при президенте РФ по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека Светлана Ганнушкина рассказала «Известиям», что на конец 2015 года в России было зарегистрировано 770 беженцев. Среди людей, имеющих статус временного убежища, — 311 тыс. украинцев и 2,5 тыс. граждан других стран. Легализовать свой статус таким людям крайне сложно, они объединяются и живут общинами.
По информации «Гражданского содействия», в России сейчас около 6 тыс. сирийцев, большинство из них живут в Ногинске, Лосино-Петровском и Иванове, где работают на швейных фабриках.
Примерно такое же количество афганцев, они населяют юг Москвы, торгуют в павильонах гостиницы «Севастополь», на рынке «Люблино», «Садовод» и «Южные ворота».
В Обнинске обосновались выходцы из Средней Азии и Украины (с 2014 года в Калужскую область приехало около 50 тыс. граждан Украины), работающие нянечками в детских садах, санитарками в больницах, таксистами и строителями.
Граждане Конго, их в Москве несколько сот человек, живут в Некрасовке, в Выхино и общежитиях РУДН, большинство из них раздают рекламные листовки или готовят коктейли в ночных барах.
Граждане других иностранных государств рассредоточены по всей территории Москвы и трудятся строителями и домашними помощниками.
Но независимо от цвета кожи, сферы занятости и места жительства проблемы у мигрантов в России одинаковые: трудности в оформлении документов и проблемы с миграционной службой и полицией.
«Альф рубл, хабиби»
Фахим Фероз приехал в Москву из Афганистана еще во времена СССР, в 1990-х он окончил столичный вуз. Несколько лет Фахим жил нелегально, работал грузчиком на рынке в Лужниках, потом «подфартило» и он устроился на радио. Сейчас Фахим ведет радиоэфиры на афганском языке в агентстве «Россия сегодня».
— Я не могу вернуться на родину, там таких, кто в России жил, не любят. Меня просто убьют. Но и жизнь в Москве я не могу назвать полноценной, у меня до сих пор нет паспорта, нет гражданства, — рассказывает Фахим.
Война в Афганистане продолжается почти 40 последних лет, недавно сотни людей пострадали из-за теракта в Кабуле. Афганцы, пытаясь спасти детей, отправляют их за границу, в том числе и в Россию. Но оказавшись в Москве, беженцы не могут легализовать свой статус.
— В 2008 году в ФМС намекали на взятку, через людей, неофициально. Но когда узнали, что я работаю на радио, — отказались. Несколько лет мои документы валялись в миграционной службе, пока меня не вынудили их забрать. Так и хожу со справкой беженца, каждый год должен сидеть в очередях в миграционной службе, проходить эту унизительную дактилоскопию, — говорит Фахим.
В аналогичной ситуации находятся выходцы из Сирии. Переводчик с арабского языка Хадж Исмаил Мохамад Басель Адиб рассказал, что большинство граждан этой страны приехали в Россию в 2010–2012 годах после начала гражданской войны. Многие сирийцы ездили в Москву на заработки и в предыдущие годы, чтобы получить трудовую визу, им достаточно было один раз в год побывать на родине. Но после начала военных действий и ужесточения визового режима путь домой для многих оказался закрыт.
— 90% сирийцев, проживающих в России, приехали из Алеппо. Это промышленный город, с древности в нем жили ткачи и швеи. Поэтому в России сирийцы поселились в городах, в которых расположены швейные фабрики, — это Ногинск, Иваново и Лосино-Петровский. Почти все они живут и работают нелегально, — говорит Басель Адиб.
Самир Абузейд, один из рабочих швейной фабрики, расположенной в Ногинске, рассказал, что уехал из Сирии два года назад, чтобы не участвовать в войне. Он до сих пор не может получить статус временного убежища, хотя у него русская жена и недавно родился ребенок.
— Я плохо знаю язык, чтобы рассказать, как нам трудно. Это кошмар. Полицейские постоянно останавливают на улице, они уже даже на арабском научились разговаривать: «альф рубл, хабиби». Это в переводе «тысяча рублей, дорогой».
Естественный процесс
Местные жители городов, в которых обосновались мигранты, испытывают к ним и сочувствие, и раздражение.
— На швейной фабрике половина рабочих приезжие, с непонятно как оформленными документами. Они живут как рабы, вкалывают по 16 часов в сутки, — рассказывает Ирина Лукьянова, коренная жительница Ногинска.
По ее словам, ногинцам в работе на фабрике отказывают, потому что нужно оформлять соцпакет, платить нормальную зарплату, в то время как иностранцы готовы «вкалывать за гроши».
Ирина отмечает, что иногда чувствует себя на улицах родного города как за границей и переживает за свою дочь-студентку.
— Дочка у меня одевается провокационно, как и вся молодежь, а ведь у мигрантов совсем другая культура, они могут девушкам свистеть в след, приставать, — говорит она.
Примерно таких же взглядов придерживается владелец паблика «Типичный Обнинск» Олег Воронцов.
— В конце июля в Обнинске отмечается День города. На массовые гулянья приезжают мигранты со всей Калужской области, а обычные жители в этот день даже не выходят на улицу. Мы перестали любить этот праздник, — сказал он.
Правозащитник из Обнинска Татьяна Котляр, наоборот, делает всё возможное, чтобы помочь мигрантам. В своей квартире, доставшейся ей в наследство от матери, она бесплатно зарегистрировала уже более 500 граждан из Украины и Средней Азии.
— Всего в Калужскую область с 2014 года приехало около 50 тыс. беженцев из Украины, примерно 1 тыс. обратились ко мне за помощью в оформлении документов, — рассказывает Котляр.
Она отмечает, что без прописки людям сложно трудоустроиться. Даже тех, кто является участником государственной программы переселения соотечественников и имеет право на работу в России, работодатели берут крайне неохотно.
По словам Татьяны Котляр, благодаря женщинам-мигрантам в Обнинске теперь нет дефицита в учителях, воспитателях детских садов, медсестрах и санитарках. А мужчины в основном работают строителями и таксистами.
По словам директора Института демографии Высшей школы экономики Анатолия Вишневского, поселение мигрантов группами — это естественный процесс.
— Если нет никаких формальных способов трудоустройства, а принимающее общество относится к мигрантам недоброжелательно или безразлично, то у них нет никакого другого способа выжить, кроме как опереться на взаимную поддержку, — говорит Вишневский.
По мнению Анатолия Вишневского, проблема миграционной политики заключается в том, что в России не развита система гражданских институтов, которые помогали бы мигрантам интегрироваться в общество, находить работу и жилье. В то же время контроль над людьми, которые приехали работать, логичнее было бы возложить на Минэкономразвития или Минтруда, а не на МВД.
— Ужесточать миграционную политику, делая упор на угрозу взрывов, — это глупо. Совсем необязательно приезжать из другой страны, чтобы устроить террористический акт, — говорит Вишневский.
По его мнению, в России нет четкой позиции — нужны ли мигранты самой большой по территории стране мира, в которой перенаселенные центры соседствуют с пустующими регионами.
— В США проживают 47 млн человек, которые там не родились, а в России — 12 млн, но в это количество входят и те, кто приехал во времена СССР из республик, как я, например. А настоящих мигрантов у нас очень мало. При этом США сохраняют свою роль одной из самых больших стран мира по численности населения, а мы откатились на девятое место и будем дальше откатываться, — заключил Анатолий Вишневский.
В Минэкономразвития РФ «Известиям» сообщили, что еще не готовы обсуждать передачу министерству функций по контролю за мигрантами, потому что такое предложение в ведомство еще не поступило.
В МВД на запрос «Известий» ответили, что «в связи с проводимыми организационно-штатными мероприятиями во исполнение указа президента РФ от 05.04.2016 № 156 (упразднение и передача функций и полномочий ФСКН России и ФМС России в МВД России) запрашиваемая вами информация будет предоставлена по завершении оргштатных мероприятий».
