«Западным рекорд-лейблам не нужен состоявшийся российский артист»

В первом полуфинале песенного телеконкурса «Евровидение-2016» Россию представит Сергей Лазарев с песней You Are the Only One. Перед отъездом в Стокгольм певец пообщался с корреспондентом «Известий» Михаилом Марголисом.

— Следишь за тем, как меняются букмекерские ставки на потенциальных победителей «Евровидения»? Ты ведь в этих списках один из лидеров.

— Естественно, я в курсе того, что происходит со ставками, какие делаются прогнозы. Меня об этом постоянно информируют. Но я мальчик достаточно взрослый, опытный и прекрасно понимаю, что рано радоваться. Приятно, конечно, что букмекеры, специалисты и фаны «Евровидения» допускают мысль о моем успехе, о том, что за Россию готовы голосовать, и им нравится моя песня. Но ведь всё решат не ставки и даже не качество песни, а первые репетиции в Стокгольме. Полагаю, после них букмекерские расклады уже подкорректируются. 

— Ты познакомился с номерами своих основных конкурентов?

— С некоторыми. Во-первых, повторю, расклады еще поменяются. Во-вторых, смотреть абсолютно все номера предстоящего конкурса у меня нет желания. Мне незачем думать о том, лучше или хуже моя песня относительно других. Она уже есть и она такова. А давать оценки в итоге буду всё равно не я.

— Верно ли, что сценическое воплощение You Are the Only One будет принципиально отличаться от визуального ряда в клипе на эту песню?

— Да, поскольку этими вещами занимались две совершенно разные команды. Клип создавался силами моего коллектива и утверждался телеканалом «Россия». А мой номер на «Евровидении» ставит греческий режиссер Фокас Евангелинос — тот, что делал победный номер в 2005 году для Елены Папаризу и призовой в 2008 году — для Ани Лорак. 

— И композитор у тебя греческий — Димитрис Контопулос. Такой географический вектор, надо полагать, обеспечивает тебе Филипп Киркоров?

— В принципе этих людей я давно знаю. Даже нашел недавно электронную переписку с ними, где они меня уговаривали выступить еще на «Евровидении-2008». Я долго отказывался, а теперь согласился, ориентируясь только на данную команду. Но, конечно, связи Филиппа, его функцию куратора отметить необходимо.

— Вы с Киркоровым действительно сами доплатите за перелет в Швецию бизнес-классом? Похоже, ты для государственного телеканала самый удобный конкурсант. Любую дополнительную смету можешь закрыть лично.

— Я не могу комментировать решения телеканала «Россия». Что в их силах, они делают. Нас не бросили на произвол судьбы. Канал финансирует постановку моего весьма затратного номера, участвует в продвижении песни и решает еще ряд организационных вопросов, скажем так, в рациональном ключе. А полет в бизнес-классе… Мы с Киркоровым вполне состоявшиеся артисты, которые могут за это доплатить из собственных средств. И это не блажь. Я уже второе десятилетие на любые гастроли летаю бизнес-классом. А сейчас мне почему этого не делать? Изобразить близость к народу, что ли? Я в такие игры не играю. И, к слову, вся моя история с «Евровидением» — это тоже не ради какой-то выгоды. Денег мне за это не платят, хотя я уже слышал, что такие слухи вокруг меня ходят.

— Скептики не вполне поверили и в твой обморок во время апрельского концерта в Питере. Кому-то показалось, что это еще один медийный финт в преддверии «Евровидения».

— Никакого пиара тут не было. Я привез в Петербург все декорации своего московского шоу, пригласил греческих партнеров, которые работают со мной на «Евровидении», были проданы все билеты. Для меня этот день стал абсолютно худшим в жизни, и я пережил большой позор. До сих пор тот момент переживаю. Я не смог закончить выступление. Отработал только десять песен из двадцати четырех, которые планировались в программе. И мне стало плохо. 

Март выдался очень тяжелый: двадцать два сольных шоу, подготовка к «Евровидению», спектакли в театре. Плюс я заболел гриппом, принимал антибиотики, но не отменял выступлений. По факту у меня получилось полтора месяца без выходных. И после злополучного питерского концерта у меня планировался такой же интенсивный апрель. Видимо, тот обморок стал неким знаком свыше, чтобы я остановился и иначе посмотрел на ситуацию. 

Мне многие коллеги, Полина Гагарина в частности, говорили, что я ненормальный, что я себя загоню, что никто не делает такой график перед большим конкурсом. Я кивал, соглашался, но объяснял, что всё было запланировано еще до «Евровидения». В результате случился питерский ужас. Что произошло, я потихоньку начал понимать только в гримерке, когда уже там куча врачей собралась. 

— У тебя расписан достаточно плотный график российских гастролей до конца года. Но в случае успеха на «Евровидении» у артиста, как правило, сразу появляются международные приглашения на выступления. Готов менять свое расписание?

— Мой график был составлен до того, как я дал согласие участвовать в «Евровидении». И пока я его соблюдаю. Я не питаю больших иллюзий относительно своей международной карьеры. Плавал, знаю, насколько это сложно. Во-первых, нужно переехать жить в Европу, во-вторых, серьезные рекорд-лейблы подписывают сегодня артистов «на 360 градусов», то есть «с потрохами». 

Я на это никогда не соглашусь, да и не нужен им состоявшийся российский артист, у которого есть, пусть локальная, но многомиллионная аудитория в своей стране. В Европе мне смогут предложить небольшие концертные площадки и клубы. А зачем? Так что о большой еврокарьере я не мечтаю, но один мой трек вполне может засветиться в Европе и принесет мне какой-то временный успех и ряд гастрольных предложений. Этого достаточно. Взлет «Тату» — исключение из правил. С нашими артистами такое может случиться, к сожалению, раз в столетие.