Экс-премьер Австралии: «Потенциал России огромный»

15.0 96 Normal 0 Clean false false false RU X-NONE X-NONE

Бывший премьер-министр Австралии, президент Института политики азиатского общества (Нью-Йорк) в интервью корреспонденту «Известий» в рамках Международного дискуссионного клуба «Валдай» рассказал о месте России в Азиатско-Тихоокеанском регионе, экономическом потенциале страны, работе в условиях санкций и недостатках Транстихоокеанского партнерства (ТТП). 

— Господин Радд, вы много раз говорили, что считаете Россию частью Азии. По вашему мнению, какова ее роль в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР)?

15.0 96 Normal 0 Clean false false false RU X-NONE X-NONE

— Россия является частью Азиатско-Тихоокеанского региона в первую очередь из-за географического положения, а Дальний Восток — это историческая область АТР, имеющая, кроме прочего, экономический потенциал и энергетические ресурсы. Именно это обусловило вхождение России в АТЭС в 1998 году, она стала связующим звеном в расширении Восточноазиатского экономического объединения. Занимая пост премьер-министра Австралии, я лоббировал идею присоединения России и США к Восточноазиатскому саммиту (ВАС), что было успешно сделано в 2010 году.

— Каковы перспективы России в регионе в настоящее время?

— Необходимо, чтобы Россия вступила в полноценный экономический диалог со всеми членами региона, однако уже сейчас можно сказать, что членство в АТЭС и ВАС способствует долгосрочному экономическому сотрудничеству. Интересы на Дальнем Востоке обусловлены несколькими причинами: во-первых, это обширная территория, во-вторых, большие запасы ресурсов в области сельского хозяйства, природных минералов, энергетики. В-третьих, это политика безопасности — Россия имеет территориальные споры на Дальнем Востоке, и такая ситуация не уникальна для АТР. В перспективе РФ может стать полноправным участником по обеспечению безопасности региона.

— Как вы в целом оцениваете экономический потенциал России?

— Я вижу перспективы развития вашей страны, и ее потенциал в экономическом секторе огромный. Долгое время считалось, что российская экономика традиционно зиждется на использовании лишь энергетических и природных ресурсов и развитии оборонной промышленности. Сегодня мы можем наблюдать, что и другие сферы получают свое развитие. Ключевой момент, по моему мнению, заключается в более целесообразном подходе к использованию природных запасов и других экономических ресурсов.

— Как повлияло введение санкций против России в 2014 году, которые поддержали Австралия и Япония, на развитие в рамках АТЭС?

— Это достаточно сложный период, но если смотреть на ситуацию в средне- и долгосрочной перспективе, то развитие торговых отношений и инвестиционная деятельность могут способствовать снижению напряжения. Что касается санкций, то они несильно затронули сферы наших интересов. Насколько мне известно, множество проектов в энергетическом секторе не только не приостановились, но и успешно продолжают реализовываться.

— Но считаете ли вы правильным разрешать политические проблемы, вводя экономические ограничения?

— Моя философия заключается в том, что всегда необходимо продолжать диалог. Вообще проблема коммуникации — основная в политике и области безопасности. Будучи премьер-министром Австралии, я упорно трудился, чтобы США и Россия присоединились к ВАС. Сейчас, уже в качестве президента Института политики азиатского общества и члена Независимой политической комиссии, я занимаюсь построением архитектуры будущего АТР, или, как я называю, Азиатско-Тихоокеанского сообщества. К этому подключились также бывший советник президента Барака Обамы по национальной безопасности США Том Донилон, экс-министр иностранных дел России Игорь Иванов, бывший советник по национальной безопасности Индии Шившанкар Менон и другие политические деятели Японии, Южной Кореи, Китая. Вместе мы работаем над снижением напряженности в области безопасности в мире и АТР.

— Формат взаимодействия не изменился с учетом политического кризиса?

— Нет, несмотря на все трудности последних двух лет. К примеру, начиная с марта 2014 года я был в Москве пять раз. Меня не раз критиковали за то, что я приезжал сюда в марте 2014 года, но это меня не остановило, более того, я продолжаю сюда приезжать, а всё потому, что важно иметь прямой контакт, чтобы совместными усилиями находить решения, направленные на снижение напряженности в мире. 

— Как отразится создание ТТП на дальнейшем развитии АТР с учетом того, что Китай не вошел в организацию?  

— ТТП — мощный торговый союз, и, без сомнения, США играют ключевую роль в нем. Преимущества Австралии, кстати, крайне ограниченны, поскольку наша экономика и так достаточно открыта. Но что хорошо в ТПП — она дает возможности Японии начать либеральную политику в области торгово-инвестиционных отношений. И если мы поможем ей приоткрыть двери, это будет способствовать экономическому развитию всего региона, потому что Япония сегодня — третья экономика мира после США и Китая.

С другой стороны, если смотреть с геополитической точки зрения, есть риск того, что ТПП расколет Азиатско-Тихоокеанский регион. Торговля исторически была объединяющей силой, которая скрепляла АТР, содействовала снижению напряженности. Я считаю, что необходимо создать условия, при которых в перспективе все страны имели бы доступ к ТПП, даже если к тому времени организация будет по-другому называться. А в долгосрочной перспективе — открытие дверей для всех и создание свободной экономической зоны.

— Каково ваше видение мира будущего?   

— Сейчас мы столкнулись с множеством вызовов, и для того чтобы быть уверенным в будущем, необходимо, чтобы большие игроки взаимодействовали друг с другом по ключевым вопросам, чтобы между ними были стабильные эффективные отношения. Я имею в виду Россию, Китай и США. Сейчас эти отношения непростые, мы должны сделать всё возможное, чтобы нормализировать их.

Вместе с этим спрос на глобальное управление становится всё выше: это касается терроризма, развития мировой экономики, изменения климата, человеческих вызовов — таких как вирус Эбола. Одновременно с этим институты эффективного глобального управления становятся слабее — и мы получаем ситуацию, когда есть большой разрыв между спросом и предложением: спрос на глобальное взаимодействие становится выше, а предложение по эффективному сотрудничеству снижается.

Наша задача — работать над повышением уровня взаимодействия и управления. Всё международное сообщество сегодня сталкивается с вызовами, при этом поодиночке никто не способен справиться с ними, поскольку часто проблемы носят общемировой характер. Взять тот же терроризм — он затрагивает людей в России, Китае, Австралии, Бельгии, Великобритании, США. И это один из глобальных факторов, с которым нужно бороться сообща. И мир будущего, по моему мнению, заключается в эффективном взаимодействии между странами.