«Любой женщине хотелось бы оказаться в объятиях Тарзана-Скарсгарда»

В прокате приключенческий боевик Дэвида Йэтса «Тарзан. Легенда». На мировые экраны вновь выйдут созданные в 1912 году Эдгаром Райсом Берроузом Тарзан (Александр Скарсгард) и его жена Джейн, которую сыграла австралийская актриса Марго Робби. Корреспондент «Известий» Галя Галкина встретилась с ней в отеле Four Seasons в Беверли-Хиллз.

— История Тарзана получила воплощение во множестве фильмов. Почему же мы то и дело возвращаемся к ней? И чем она привлекла вас?

— Это классическая история об универсальных проблемах. Они всегда резонируют с нашей действительностью — неважно, о каком времени идет речь. Эпическая история любви тоже не оставила меня равнодушной. Когда я прочитала сценарий, то сказала себе: «Это будет большим триллером — чем-то вроде «Индианы Джонса» и «Пиратов Карибского моря».

Я была уверена, что в умелых руках Дэвида Йэтса всё получится. Вы ведь видели последние четыре фильма про Гарри Поттера? Йэтс умеет создавать волшебный мир и эмоционально заряжать зрителей. Этот мир одновременно опасный и прекрасный, волнующий и неукрощенный. Я была уверена, что Дэвиду удастся передать эти ощущения, и оказалась права.

— С  какого момента истории героев начинается ваша картина?

— В начале фильма Тарзан, в повседневной жизни лорд Грейсток, вместе с женой Джейн Портер живет в Лондоне. Он совершенно адаптировался к светскому времяпрепровождению, а вот ей подобная жизнь в тягость, и это создает напряженность в их отношениях. Но речи не идет о том, чтобы приручить Тарзана. Как раз наоборот — мы видим, как он освобождается от условностей викторианского Лондона XIX века, отправляется в джунгли и становится тем, кем был прежде. Физически он очень силен, но эмоционально — уязвим. Джейн нужна ему не меньше, чем он ей.

— Уже по трейлеру видно, что Джейн — смелее, сильнее и предприимчивее своих предшественниц.

— Да, это так. Она родилась в Конго и научилась бороться за свое существование. Перед лицом опасности она не теряет самообладания — того, к чему привыкла с детства.

— Вы выросли в Австралии и, наверное, знаете о дикой природе не понаслышке?

— Я росла на природе. Когда живешь на животноводческой ферме, приходится охотиться на грызунов, которые наносят урон хозяйству. У нас на ферме в основном были кабаны. Но охота на диких животных, ядовитые гады — всё это мне не чуждо.

— Значит, вы специалист по выживанию?

— Не могу сравнивать свою жизнь с тем, что приходится переживать Джейн. Австралия — не Конго. Но мне комфортнее на природе, чем в четырех стенах. В этом мы с Джейн похожи. Она тоже не терпит быть взаперти.

— Роль женщины в нашем мире изменилась. Она стала сильнее. Ваш фильм вносит свою лепту в разрушение стереотипа слабой и зависимой половины человечества.  

— Вы правы. Джейн, без сомнения, в состоянии за себя постоять и много раз сама выбиралась из опасных ситуаций. Но моей целью было показать, что ее желание быть с Джоном не вызвано необходимостью выживания. Это настоящая супружеская любовь, и они готовы сделать всё, чтобы быть вместе.

— Судя по вашему качанию на лианах, физические нагрузки во время съемок были большими.

— Да, физически было непросто, но на лианах я не качалась. Была привязана к цепи, которая раскачивалась, как качели. На экране всё это замечательно смотрится, и хотелось бы попробовать сделать этот трюк самой, без посторонней помощи. Но я не могу жаловаться — мне довелось совершить множество других интересных вещей.

— Каково было работать с Александром Скарсгардом?

— Общение с ним на протяжении шести месяцев было удивительно легким и радостным. Он прирожденный актер, но не пытается делать что-то из ряда вон выходящее, чтобы привлечь к себе внимание; думает о том, как лучше раскрыть своего персонажа и всю историю.

— А могла бы Марго Робби увлечься парнем типа Тарзана?

— Вы видели Алекса без рубашки? (Смеется) Нет, нет, он предан своей жене, но я имею в виду, что любой женщине захотелось бы оказаться в его объятиях. Могла бы я выйти замуж за такого человека? Да. Тарзан — великолепный парень, благонамеренный и искренний.

— Должно быть, переход от строгой лондонской моды к тому, что ваши персонажи носят в джунглях, был головокружительным?

— Да, меня облачили в свободный колониальный костюм в стиле сафари, и он ветшал по мере того, как мы попадали под муссонные ливни и копыта мчащихся животных. Что касается Алекса, то он полфильма бегает с голым торсом. Так что ему нужно было сидеть на строгой диете и выдерживать изматывающие тренировки. Ну а мне не пришлось следить за фигурой — я ела всё, что хотела, и получала от этого огромное удовольствие

— Случалось ли что-нибудь экстраординарное на съемочной площадке?  

— Экстраординарной была сама площадка (смеется). Раньше я никогда такой не видела. Во время подготовки к съемкам мне показали модели того, что предполагалось построить, и я подумала: «Понятно, этот план будет сниматься отсюда, там будет стоять кран, здесь будет проекция Конго, а этот корабль сделают с помощью компьютерной графики». Но мне сказали, что корабль будет настоящим, около 27 м в длину.

Кроме того, на съемочной площадке проложат реку, посадят джунгли и выстроят колониальные деревню и город. Я подумала: «Это безумие». Но безумие воплотилось в жизнь на моих глазах. Всё было подлинным — строения, растения, почва...

А водопад! Тонны воды текли безостановочно. Совершенно сюрреалистично. Дэвид Йэтс сказал: «Это еще не всё» — и запустил конструкцию на полную мощность. Я услышала «у-у-у-уш» и в следующую секунду сообразила, что промокла до нитки. Подобных моментов было много.

— Вашей Джейн некомфортно в Лондоне, ее тянет в джунгли. А куда бы вам хотелось вернуться?

— Я много ездила и не могу припомнить места, где бы мне было особенно дискомфортно. Я переехала в Лондон во время съемок, да так здесь и осталась. С тех пор прошло два с половиной года. Но, как говорят, хорошо тому, кто в своем дому. Австралия для меня всегда останется домом, и меня всегда тянет туда вернуться.