Не далее, как вчера, особо не раздумывая, я купил себе футболку с паркурщиком, застигнутым в прыжке с одной крыши на другую. Дома под этими крышами совсем не высотные, скорее они напоминают двухэтажные строения в Санта Фэ, с такими же скругленными углами и такого же розового цвета. Одним словом, всё как в сказке...
Риск ради риска, готовность поплатиться жизнью, что бы ни говорили те, кто считает «всех этих маргиналов» просто глупыми и не понимающими, что они делают (прекрасно они всё понимают, иначе и смысла нет) - это одна из главных человеческих черт. Готовность погибнуть Лев Гумилёв называл пассионарностью, то есть, по-русски в переводе с латинского - страстностью. И считал, что пассионарность - основное качество, которое создаёт из маленьких этнических групп великие народы, позволяет им покинуть свою «экологическую нишу», и, в конечном счёте, исторически выжить.
Мои собственные детские (и даже юношеские) многочисленные походы на крыши самых разных домов (включая и недостроенные девятиэтажки) я бы пассионарными называть не стал. Думаю, меня – как и многих – устроила бы соразмерная детская спортивная альтернатива, не обязательно связанная с высотой. Первых зацеперов можно увидеть, наверное, ещё в немой кинохронике столетней давности – они появились вместе с первым трамваем: мальчишки гроздью виснут на медленно (для нас) ползущем вагоне, а кондуктор или полисмен бессильно грозят им. Конечно же, это – спорт чистой воды, учитывая, что в первом значении слово «спорт» – веселье и шум. И всё же – даже мой скромный опыт говорит мне, что ничто не может заменить собой реальность никак и никем не застрахованного риска, когда не ты, а судьба решает, что будет дальше.
Не будем отвлекаться на спортивную альтернативу. Тут, кажется, всё ясно – чем больше доступ подростков к экстремальным видам спорта – тем меньше смертей на крышах поездов. Экстремальный спорт дорог – но может быть жизнь дороже? Ответ далеко не так очевиден, если попробуем честно отнестись к метафизике риска. Что была бы «Вертикаль» Высоцкого и всё, что за ней стоит, если бы альпинисты не платили жизнью за восхождения? Может быть, дело как раз в том, что именно общество считает достаточным основанием, чтобы человек мог расстаться с жизнью по собственному выбору или, по крайней мере, допустить для себя такую возможность?
Мы ведь спокойно, как должное воспринимаем статистику дорожно-транспортных происшествий, заканчивающихся гибелью водителей, пассажиров и пешеходов. Это плата за прогресс, за экономический рост, которого мы так хотим. Иногда, в момент авиакатастрофы из-за статистической цифири выходит всё-таки на первый план трагедия, человеческая судьба, но очень скоро общественное восприятие успокаивается. Да и авиакатастрофы, слава Богу, случаются нечасто – самолёты много надёжнее автомобилей, и встречной полосы движения в воздухе почти нет.
Христианская вера не даёт человеку права на самоубийство - без каких-либо оговорок. Человеку жизнь дана свыше. Её можно отдать «за други своя», ради спасения другого человека, за веру, за дом, за родину, за любовь, но нельзя просто выбрасывать на помойку только из-за того, что она надоела, из шутки, или даже если она горька и беспросветна. Надо терпеть. Впрочем, руферы, зацепщики и паркурщики мягко говоря не всегда производят впечатление глубоко несчастных людей, хотя насчёт скуки и пустоты их жизни я бы не был так уж уверен. Как бы там ни было, единственная имеющаяся в нашем цивилизационном распоряжении нравственная система отсчёта требует относиться к жизни ответственно. Чего обсуждаемой нами социальной группе явно не хватает.
Неолиберальная идеология (например, Хайек) жёстко утверждает, что в современном мире мораль и нравственность могут регулировать жизнь лишь малых групп, а за их пределами любые отношения становятся (а если нет – то должны стать) экономическими. При этом, согласно неолибералам, государство не имеет право требовать от человека пожертвовать своей жизнью, поэтому армии должны быть исключительно контрактными, и - у кого деньги, у того и сила. А вот если человек сам решил покончить с собой, то алкоголь и легальные (и нелегальные) наркотики ему в руки и пусть особо не затягивает дело. Ведь свободы быть богатым и успешным хватает только на заведомое меньшинство. А у остальных должна быть свобода отпраздновать неудачу и социальное поражение. Думаю, на таком концептуальном фоне в руферстве, паркуре и зацеперстве нельзя увидеть вообще никакой проблемы, всё это всего лишь невинная забава.
«Странный» социальный запрос на риск собственной жизнью без особой экономической выгоды (каскадёры и спортсмены не в счёт), выдавленный в маргинальную область подросткового а-социального поведения, напоминает нам: именно способность рискнуть своей жизнью делает человека человеком. А вот могут ли общество и культура предложить осмысленные и достойные основания для такого риска?
Могут. Трудно представить себе исторически жизнеспособную страну, у которой нет военных, пожарных, спасателей, исследователей, путешественников, неспособных рисковать своей жизнью иначе, как по коммерческим причинам.
Значит, чем раньше мы сможем дать нашим детям представление о смысле и важности этих, без преувеличения, героических профессий, и возможность осознать себя в такой социальной роли, тем меньше будет прыжков по крышам домов и гибели на крышах вагонов. Все-таки мы должны объяснить следующему поколению подлинную цену жизни и своей, и чужой. А это вряд ли возможно без наполнения ее смыслом.
Автор — член Зиновьевского клуба МИА «Россия сегодня»
