«Богема» в утешение
Санкт-Петербургский Михайловский театр открыл 184-й сезон премьерой «Богемы». Начиная с 1921 года история любви в Латинском квартале регулярно ставилась и возобновлялась на Площади искусств. Однако нынешняя постановка продиктована не столько желанием сказать еще одно слово в прочтении шедевра, сколько необходиостью восстановить справедливость.
Предыдущая «Богема», поставленная в 2011-м французом Арно Бернаром, оказалась калькой с известного спектакля Роберта Карсена во Фламандской опере. Во всяком случае таковой ее признал маэстро Карсен. Творческие заимствования — не редкость в режиссерской практике, и если бы каждое из них становилось предметом разбирательства, режиссеры только и делали бы, что ходили по судам и участвовали в дискуссиях.
Вот и в Михайловском решили не раздувать скандал, а нейтрализовать ситуацию, пригласив на постановку Карсена. Таким образом, петербургская публика стала свидетельницей двух практически одинаковых «Богем», что само по себе беда невеликая — выдающееся создание Пуччини большей частью хочется не столько смотреть, сколько слушать.
Музыкальное качество постановки — отменное. Особенно хорош оркестр. Пару-тройку лет назад оркестранты (лучших забирал себе Мариинский) были головной болью Михайловского. А ныне звучание местами близко к идеальному, и оркестранты, ведомые дирижером Михаилом Татарниковым, без тени напряжения ориентируются в непростой партитуре.
Что касается вокальной стороны дела, то солисты — обладатель красивейшего тенора Наждиммин Мавлянов (Рудольф); два превосходных сопрано Татьяна Рягузова (Мими) и Светлана Москаленко (Мюзетта), а также темпераментный баритон Борис Пинхасович (Марсель) — кажутся столь же молодыми и беспечными, как и их герои. Пока радуешься — жизнь прекрасна, и не беда, что в камине нет дров и не на что купить вина. Деньги в итоге найдутся, а о дне, прожитом не на должном градусе, придется пожалеть. Эту восхитительную философию певцы Михайловского доносят во всей полноте.
В спектакле Карсена есть ощущение быстротечности бытия, каждая минута которого бесценна. И в то же время имеется попытка подчеркнуть прочность и основательность быта, которые как раз и не приемлет юношеский максимализм персонажей. Постановка тонет в деталях и аксессуарах — кровати, стулья, пианино, крой костюмов, фартуки официантов, гримасы миманса, аффектированное шествие духового оркестра… Авторы поработали на совесть, изучая исторические источники. Возможно, таким и был Латинский квартал 1830-х, но правда художественная не всегда сочетается с правдой жизни, а в соединении с музыкой Пуччини подобное многоцветье явно чересчур...
Вслед за «Богемой» Михайловский собирается представить «Катю Кабанову» Лео Яначека и «Сильфиду». Оба спектакля — возобновление прежних постановок театра. Однако отсутствие новых спектаклей худрук Владимир Кехман недостатком не считает, подчеркивая, что театр со стопроцентной заполняемостью, каковым является Михайловский, может просто собирать коллекцию, которая нравится зрителям.
Оригинальные же спектакли, как сообщил «Известиям» Кехман, непременно появятся в ближайшие два-три года. В 2018-м грядет юбилей Мариуса Петипа, и худрук обещает «маленькую революцию... Ну если не революцию, то очень интересные проекты...» В разделе оперы театр надеется на Юргена Флимма, который поставит «Фальстафа» Верди, директора Лозаннской оперы Эрика Вижье, приглашенного на постановку «Севильского цирюльника», и молодого российского режиссера Вячеслава Стародубцева. Ему предстоит внести свой вклад в моцартовскую коллекцию театра — успех «Волшебной флейты» в прошлом сезоне вдохновил михайловцев на ее пополнение.
