Гарсон! Новую почку и разговорный английский!
Если врач плохо обслужил, то логично ему поставить это на вид. Можно через жалобную книгу, а можно сразу в морду — чтобы место свое знал. То, что и врач, и учитель у нас обслуживающий персонал, прямо следует из принятой неолиберальной догмы, что медицина и образование — сфера обслуживания, а медработник и учитель — кто-то вроде официантов с дипломом. А поскольку официантом может быть любой, кому не повезло с более престижной работой, диплом же можно для такого дела купить в ближайшем переходе, то нетрудно вычислить путем простого сложения двух этих факторов, к чему стремится качество медицинской или образовательной деятельности при таком подходе к ним. Причем в дорогой частной клинике или школе положение дел с сутью дела ничем не лучше, чем в социальных учреждениях для «основной массы населения», то есть для бедных. Ну, очередей нет, в классе детей мало, экзамены сдавать удобно — раз ты платишь, то и музыку заказываешь. Все красиво, и официанты заискивают в ожидании чаевых. Вот только здоровых и образованных людей так воспроизвести нельзя.
Зачем нужно переделывать медицину и образование в сферу обслуживания?
Во-первых, это идеологически выгодно. Этим можно торговать с избирателем на выборах, услаждая его слух словом «услуга». Поскольку в мире сплошного пиара, каковым стало западное постиндустриальное долговое сверхпотребительское общество, главным считается найти правильное слово. Покороче. Попроще. Пособлазнительней. И что может быть заманчивей того, что тебя будут обслуживать.
Неолиберализм утверждает, что он враг любой идеологии. Но сам он — одна сплошная идеология.
Во-вторых, сфера услуг стала расти на Западе (и прежде всего в США), как социально-экономическая раковая опухоль, как только начались одновременные процессы стремительной утраты промышленности и резкого роста потребления за счет займов «у будущего». «Лишних людей» надо было чем-то занять вместо производительного труда. «Лишние люди» есть при любом строе в любые времена. Циклы воспроизводства деятельности, в которую включен человек, и циклы его биологического воспроизводства не совпадают. В Древнем Египте «лишние люди» строили пирамиды. Можно отправить их на большую войну. Так разве не гуманнее всего превратить «лишних» в обслугу?
В-третьих, становясь обслуживанием, и образование, и медицина теряют свою сущность, что позволяет под видом этих заслуженно уважаемых институтов заниматься совсем другим делом, чрезвычайно выгодным и экономически, и политически.
Становясь сервисом, и медицина, и образование превращаются в бизнес с высокой отпускной ценой для потребителя.
Образование — в очень доходный и прибыльный, а медицина — в сверхприбыльный. Ибо медицина имеет возможность работать с ситуацией непосредственной угрозы для человеческой жизни. И в качестве сервиса (не хочешь или не можешь — не заказывай) медицина вышибает из пациента любые деньги. Стратегически «медицина-сервис-бизнес» проектирует и навязывает человеку лекарственные и технологические зависимости, имеющие мощность наркотических и выше. Фармакологическая мафия, стоящая за всем этим, всесильна, она способна смещать правительства и организовывать перевороты в других странах. Плюс свой навар получают страховые компании, то есть сверхкрупный финансовый капитал. Он может грабить или непосредственно граждан (причем не только через их страховки, но через сверхдорогие профессиональные страховки врачей), или государственный бюджет, если тот имел глупость или коррупционную выгоду финансировать медицину не напрямую, а через финансового посредника. В Канаде, где медицина — одна из лучших в мире, государство непосредственно финансирует управление ею без сверхприбылей за государственный счет.
Образование, в отличие от медицины, имеет дело не с ургентной ситуацией в жизни человека (срочно, здесь и сейчас), а, напротив, с его отдаленным будущим. На этом тоже можно сделать хорошие деньги. Делается это так: «за недорого» не учат вообще ничему, прибыль возникает на снижении издержек. А на этом фоне хоть чему-то учат очень дорого. Последнее называется элитным образованием.
Но ничто не может сравниться с образованием по политическому значению, даже сфера СМИ.
Поскольку образование создает избирателя не на текущие выборы, а на выборную перспективу нескольких каденций, на время жизни целых поколений людей. И чем более бредовые идеи надо вкладывать в головы людей, чтобы манипулировать ими («Россия — всемирное зло», «Ираку лучше без Саддама», «Древние укры — самый первый народ на земле», «Гитлера победили США», «Войну развязал СССР» и т.д.), тем серьезнее должны быть усилия по оглуплению масс, по их организованной деградации, по достижению нечувствительности к знанию и истине.
Именно эту политическую функцию поручают образованию-сервису.
Делается это под соусом различных вариантов «практической педагогики», «педагогики жизни», противопоставляемой педагогике знаний. Немаловажную роль играет идея «стандартов образования», которая позволяет закрыть вопрос о содержании образования и его соответствии стратегии страны и занять всех бесконечной административной реформой.
Между тем личность, вооруженная знаниями и методами мышления, менее всего поддается стандартизации. А именно она и есть человеческий капитал.
Вместо многоукладного и разнообразного мира образования нам четверть века навязывают неработающий конвейер «образовательных услуг».
Врач и учитель — люди, которые делают других людей после родителей и вместе с ними. Они должны быть авторитетами, а не официантами.
Автор — член Зиновьевского клуба МИА «Россия сегодня»
