Количество сирот можно сократить на треть

По данным Министерства образования и науки, в России 481,9 тыс. детей-сирот. По экспертным оценкам, у каждой третьей мамы, чей ребенок в итоге оказывается в сиротском учреждении, есть ментальные нарушения — постоянные или временные. По словам специалистов, с такими женщинами можно работать, оставляя детей в семьях. Но мамы должны получать необходимую медицинскую и психологическую поддержку.

Проект помощи матерям с ментальными нарушениями «Сопровождаемое проживание» запущен фондом «Волонтеры в помощь детям-сиротам» еще в 2013 году. Психологи и юристы фонда помогают мамам с умственной отсталостью и психическими особенностями полноценно растить своих детей и не допускать их попадания в сиротскую систему.

В зависимости от ситуации таким семьям помогают с арендой жилья, покупают продукты, одежду, оплачивают транспортные расходы и лечение — многим мамам требуются консультации неврологов, психиатров, эпилептологов. Например, одной женщине с эпилепсией пришлось длительно подбирать препараты, чтобы снять приступы, поскольку бесплатные лекарства ей не подходили. 

— У нас сейчас на попечении 12 матерей, у которых умственные отклонения являются угрозой их родительству. Кроме того, мы помогаем четырем мамам с психиатрическими диагнозами, — говорит куратор проекта «Сопровождаемое проживание», психолог Юлия Курчанова. — Найти деньги на этот проект очень сложно: общество больше склоняется к мнению, что у таких женщин лучше изъять детей. А наш опыт показывает, что с такими семьями можно и нужно работать.

По закону психическая болезнь матери не является основанием для лишения ее родительских прав, поясняет юрист фонда Татьяна Богдашова. Забрать детей у женщины с ментальными отклонениями могут только в случае, если болезнь представляет опасность нахождения с ней, когда она может не осознавать характер своих действий, в силу заболевания не в состоянии создать нормальные условия для содержания и воспитания ребенка. Сюда также относятся уклонение от выполнения родительских обязанностей, жестокое обращение с ребенком, алкоголизм, наркомания или совершенные преступления. 

— Просто так никакие службы не отслеживают жизнь семей с особыми родителями. Чтобы была запущена процедура изъятия, дети должны попасть в поле зрения государственных органов — например, быть где-то брошенными, — рассказывает Богдашова. — Семьи, которые мы курируем, как правило, уже находятся в поле зрения государства. Чаще всего их направляют к нам органы опеки или комиссия по делам несовершеннолетних. Мы принимаем участие в их жизни, если видим, что при определенной помощи женщины в состоянии воспитывать детей.

В нашей стране женщинам с ментальными расстройствами очень сложно вырастить детей без сторонней поддержки, так как они в первую очередь испытывают сложности с общением — их особенности не располагают окружающих, считают сотрудники фонда. В итоге семьи могут оставаться даже без той помощи, которая им положена от государства. Особые матери также сталкиваются с большими проблемами при трудоустройстве. Всё это в итоге приводит к изъятию ребенка из семьи.

— Система изъятия детей такова, что они неизбежно попадают в сиротские заведения, — объясняет психолог Курчанова. — Если там оказываются подростки, то шансов быть устроенными в приемные семьи у них практически нет. На практике ребенка родителей с ментальными нарушениями усыновляют очень неохотно.

Вот одна из типичных историй. Мама — в прошлом выпускница детского дома — жила в Туркменистане, а после развала СССР переселилась в Подмосковье. Здесь получила гражданство, родила сына, отец ушел из семьи. Пока могла, женщина работала и справлялась сама. Возможно, из-за тяжелой жизни у нее начал развиваться психиатрический диагноз, полагают врачи. Когда она поняла, что нужно серьезно лечиться, то отдала сына в приют.

— Ребенку было плохо в государственном учреждении, потому что он очень ласковый, тихий, домашний, сильно привязан к матери, — говорит психолог Дарья Данилкина. — Поэтому мы постарались дать мальчику возможность вырасти в родной семье. Сейчас парню уже 15 лет, и он взял на себя часть забот о матери. Женщина регулярно принимает лекарства, и ее состояние стабильно. У этой семьи есть перспективы и дальше оставаться вместе.

По мнению специалистов, таких мам, чьи дети в итоге могут оказаться в детском доме, довольно много — по некоторым оценкам, чуть ли не каждая третья. У кого-то из них серьезные проблемы с психическим здоровьем, у кого-то временные и излечимые расстройства, например депрессия. И ключевым фактором становится бедность, с которой сталкивается практически каждая проблемная семья.

Решая вопрос о сопровождении особенных семей, специалисты фонда прежде всего обращают внимание на детско-родительские отношения.

— Если есть взаимная привязанность, если родители хотят выполнять свои обязанности, то мы стараемся помочь сохранить такую семью. Да, бывают случаи, когда это не получается. Но даже в этой ситуации очень важно помочь маме осознать проблемы и решиться дать ребенку шанс на лучшую жизнь, — говорит Курчанова.

Иногда, впрочем, сохранить семью всё равно не удается. Но поддержка опытных специалистов помогает женщинам подготовиться к расставанию с ребенком.

— У нас был такой случай, когда стало понятно, что всё идет по плохому сценарию и годовалого малыша лучше передать приемным родителям, мы помогли матери сформировать правильное решение, — вспоминает Курчанова. — С женщиной работали полтора месяца, были с ней в момент передачи ребенка, сориентировали ее заняться после этого проблемами собственного здоровья. Сейчас она может навещать ребенка в новой семье, кровные отношения не прерываются.

Во всех законодательных актах у нас в приоритете интересы ребенка, а одно из главных прав ребенка — жить и воспитываться в семье. И если кровная семья не представляет для здоровья ребенка опасности и в состоянии самостоятельно его вырастить, нужно направить все силы на ее сохранение, говорят эксперты проекта, опираясь на свой опыт.