В Донбассе по-прежнему стреляют. За прошедшую неделю Специальная мониторинговая миссия (СММ) ОБСЕ ежедневно фиксировала в среднем порядка 300 взрывов в Донецкой области. Это почти столько же, сколько было в августе. А с 7 по 11 октября СММ ОБСЕ зафиксировала, что 269 орудий, минометов, ракетных комплексов и танков отсутствуют в местах хранения, определенных договоренностями об их отводе.
Некоторую надежду внушает тенденция на активизацию дипломатических усилий по урегулированию, которая обозначилась с визитом глав МИД Германии и Франции в Киев, состоявшимся в прошлом месяце.
Однако в минувшую среду в полном противоречии с этими усилиями ПАСЕ приняла две резолюции, объективно направленные на превращение этого кризиса в замороженный конфликт. И это в лучшем случае.
Любому думающему человеку понятно, что для мирного урегулирования долгого и кровопролитного конфликта нужны нестандартные шаги.
Такое понимание продемонстрировал на днях и Нобелевский комитет, присудив премию мира президенту Колумбии Хуану Мануэлю Сантосу за мирное соглашение с повстанцами Революционных вооруженных сил. Тот документ, в частности, предполагал, что на территориях, охваченных конфликтом, будет создано 16 временных избирательных округов, где в течение двух парламентских созывов баллотироваться в парламент смогут только местные жители, а существующие парламентские партии лишатся права выдвигать там кандидатов.
Не стоит ли использовать эти увенчанные Нобелевской премией принципы в выработке модальностей по организации местных выборов в Донбассе?
Но ПАСЕ придерживается совершенно другого мнения, о чем свидетельствуют две резолюции, принятые в минувшую среду.
Резолюция «Средства правовой защиты от нарушений прав человека на украинских территориях, находящихся вне контроля украинской власти», принятая по докладу немки Марилуизе Бек из партии «Зеленых», утверждает, что выборы там невозможны, «пока настоящая ситуация в «ДНР» и «ЛНР» характеризуется климатом небезопасности, запугивания, безнаказанности, пока отсутствует свобода выражения мнений и информации».
А кто собственно будет определять эту атмосферу? Сама ПАСЕ, которая как раз в той же резолюции продемонстрировала специфическое представление о праве? Ведь понятно, что важнейшее средство правовой защиты граждан — выполнение решений суда. Однако ассамблея подавляющим большинством голосов отвергла поправку, призывающую украинские власти выполнить решение Высшего административного суда страны о начислении пенсий и социальных выплат жителям неподконтрольных Киеву территорий.
Зато поправки другого рода принимались легко. Например, во второй резолюции (по докладу чешского либерала Кристины Зеленковой) среди условий выборов в Донбассе появились слова «закрытие и контроль границы СММ ОБСЕ вслед за полным выводом российских войск...».
То есть в документе появляется положение, не соответствующее Минскому протоколу, где не сказано ничего о контроле границы со стороны ОБСЕ. А ведь за день до дебатов по украинскому вопросу в ПАСЕ выступал президент Франции Франсуа Олланд и как раз подчеркивал, что возвращение Украине границы — это как раз завершающий шаг Минского процесса. Предшествовать этому шагу должны «прекращение огня, безопасность, отвод вооружений и выборы».
Получается, что решение ассамблеи создает дополнительные препятствия для реализации Минских соглашений и противоречит позиции, озвученной французским президентом.
Кстати, ни Олланд, ни Меркель, ни министры иностранных дел Франции и Германии не упоминают о российских войсках в Донбассе. Месяц назад в ходе своего визита в Киев генсек ОБСЕ Ламберто Заньер тоже говорил, что их там нет, ссылаясь при этом на наблюдателей своей организации. Но в этой резолюции изначально был пункт о выводе российских войск как о главном условии Минского процесса, а вот о необходимости конституционной реформы и закона об особом статусе Донбасса не говорится ни в одном, ни в другом документе.
Кстати, характерный казус произошел с одним из этих документов. Резолюция по докладу Зеленковой была предложена депутатам под названием «Политические последствия конфликта на Украине», но уже в ходе дебатов была переименована в «Политические последствия российской агрессии на Украине». Голландский социалист Тини Кокс с возмущением говорил, что за 13 лет работы в ПАСЕ не помнит случая, чтобы изменялось название резолюции.
Но Кокс остался в меньшинстве. Впрочем, надо отметить сам факт появления этого меньшинства. Ведь когда в апреле принималась резолюция о проблеме пленных, проникнутая сходными мотивами, ее дружно поддержали почти все делегаты ПАСЕ, воздержались лишь трое, а против не было ни одного. Сейчас же против резолюции по докладу Зеленковой голосовали все пять находившихся в зале членов итальянской делегации, не отдал ни одного голоса за нее и ни один из пятерых швейцарцев. Правда, четверо из них не проголосовали против, а только воздержались, но ПАСЕ — не Госдума и не Верховная рада: для решения нужно лишь, чтоб голосов «за» было больше, чем «против». Также лишь половиной от присутствовавших одобрили документ делегации таких стран, как Германия, Чехия, Дания, Нидерланды, Люксембург и Кипр.
В числе стран, не поддержавших обе резолюции, и Испания: сенатор Мирен Горротсатеги воздержалась, а другие 10 членов той делегации и такое же число их заместителей вообще отсутствовали. Делегатов от Венгрии, Греции и ряда других стран в зале вообще не было. Но низкий кворум — это традиционная практика принятия решений от имени Европы.
Голосуют прежде всего те, кто интересуется проблемой. А среди тех, кого занимают украинские дела, по-прежнему преобладают депутаты, которые еще в апреле 2014-го внесли свой вклад в разжигание конфликта. Напомню, что тогда ПАСЕ, «решительно осудив любые упоминания относительно федерализации Украины», фактически объявила идею федерализма «мыслепреступлением».
