Русско-испанское наследство Начо Дуато
В НОВАТе прошли премьерные показы «Спящей красавицы» Петра Чайковского в постановке Начо Дуато. Испанский хореограф, покинув Россию, рачительно использует свои неоклассические работы «петербургского периода». Поставленная для Михайловского театра «Спящая красавица» была перенесена в Берлин в 2014 году — сразу, как только Дуато занял там пост художественного руководителя Государственного балета. А в сезоне-2014/15 спектакль шел в «Ла Скала». Теперь в избранный круг городов, где можно увидеть балеты Чайковского в версии Дуато, входит и Новосибирск.
«Спящая красавица» Начо Дуато — из числа тех сочинений, сценическая судьба которых совершенно не зависит от оценок экспертного сообщества. Выпущенный в декабре 2011 года в Михайловском театре спектакль получил весьма кислую критику. Упреки были самого разного свойства: в вину хореографу вменяли как недостаток почтительности к классике, так и недостаток радикализма.
Это нисколько не мешало зрителям брать Михайловский штурмом в те вечера, когда показывали «Спящую». И не мешает самым ярким балетным звездам в этом спектакле регулярно выступать: достаточно сказать, что дуатовскую Аврору примеряли на себя Светлана Захарова, Наталья Осипова и Полина Семионова.
Теперь же непривычный хореографический язык Дуато пришлось осваивать сибирским танцовщикам. За несколько недель самоотверженной работы артисты твердо выучили текст, но не вполне овладели искусством его правильной «декламации». Помощь новосибирским коллегам оказал мощный петербургский десант: в вечер премьеры главные партии танцевали солисты Михайловского театра. В партии Принцессы Авроры на сцену НОВАТа вышла Анжелина Воронцова.
Одна из самых одаренных балерин своего поколения, обладающая особым «инструментальным» стилем танца, продемонстрировала безукоризненное «легато». Ее тело пропевало не только каждое па, но даже связки и переходы. В танцевальной кантилене были и своего рода синкопы, особенно в финальной коде, когда Дуато как будто подсмеивается над торжественным стилем сочинения Петипа, обильно им процитированного.
На следующий день, когда Аврору танцевала солистка НОВАТа Ольга Гришенкова, тонко обыгранных хореографических шуток и прочувствованных деталей зрители не увидели. Но безупречные линии и грация молодой танцовщицы оставили позитивное впечатление, и для этого многое сделал опытный и уверенный партнер — Денис Матвиенко, руководитель балетной труппы НОВАТа и Принц Дезире второго премьерного дня.
Не менее хорош был и его коллега, выходивший на сцену накануне. Молодой премьер Михайловского театра Виктор Лебедев не подчеркивал внутреннюю противоречивость хореографии, а предпочитал сглаживать ее классически безупречными позами и мягкими приземлениями после легких прыжков.
Безупречной Феей Сирени была Анна Одинцова, вписавшая свою героиню в секстет фей как первую среди равных, без попыток представить ее всесильной небожительницей. Ближе всех к фирменному стилю Дуато подошла Екатерина Лихова — Зачарованная Принцесса. В миниатюре, которую Дуато поставил по мотивам па-де-де Флорины и Голубой Птицы, ее трепетный и грациозный персонаж существует на грани человеческого мира и мира природы.
Роль Феи Карабос по традиции в балете доверена мужчине. Солист НОВАТа Михаил Лифенцев достойно выдержал конкуренцию с петербургским гостем Маратом Шемиуновым. Использовав довольно лаконичные средства, он сумел добиться неожиданного эффекта. Образ, который он представил, вызывает очень богатые ассоциации: то ли скучающий выпускник Итона пробует рассмешить товарищей на вечеринке, где что-то пошло не так, то ли граф Дракула решил попробовать себя на балетной сцене.
Отдельным удовольствием было наблюдать, как с каждым новым показом раскрывается и обретает жизнь новосибирский спектакль. Нервозность первого дня постепенно уходила; оркестр, у которого поначалу случился своего рода «приступ астмы» (дирижер Николай Винокуров), «начал дышать», благодаря чему кордебалет нашел в себе силы отлепиться от кулис и вполне внятно демонстрировал элегантность линий в общих выходах и особенно в вальсе. Более того, в итоге возникло ощущение, что именно на этой сцене, просторной, демократичной, можно сказать, пролетарской, не отягощенной избыточной императорской роскошью, балет Начо Дуато может обрести свое подлинное лицо.
В Новосибирске на него не будет давить сравнение с первоисточником, с балетом Петипа и легендами, которыми он успел обрасти в столицах. Посмотрим, сможет ли сибирский театр, лишенный столичного снобизма, снять заклятье, наложенное на «Спящую красавицу» Дуато при рождении в Петербурге.
