Интрига завершилась. Вопрос о возвращении островов южной части Курильского архипелага, на разрешение которого так рассчитывала японская сторона, в ходе визита российского президента даже не поднимался.
Еще два года назад, когда из канцелярии премьера стали поступать первые сигналы о намерении радикально улучшить двусторонние отношения и не менее радикально решить территориальную проблему, у российских японоведов и экспертов возникло недоумение: что дало основание японскому лидеру сделать столь самоуверенное заявление? Параллельно недоумению росло и чувство тревоги: российское руководство не опровергало слова Абэ, что создавало впечатление если не сговора, то некоей конфиденциальной договоренности о возможности удовлетворения японских требований — вернуть четыре острова Южных Курил.
Такое же впечатление было и у японской стороны. Причем там это вызвало колоссальное оживление, которое активно поддерживалось японскими СМИ. Газеты и ТВ Страны восходящего солнца наполнились статьями и передачами с предположениями о том, каким образом, в какой последовательности и в какие сроки острова вернутся к Японии.
Суверенитет над островами — главный момент, на котором было сфокусировано внимание политиков, экспертов и просто интересующихся, не стал предметом переговоров. В интервью накануне визита В.В. Путин сказал: «Мы считаем, что у нас вообще нет никаких территориальных проблем. Это Япония считает, что у нее есть территориальные проблемы с Россией». Президент почти повторил слова, сказанные когда-то главой советского МИДа А.А. Громыко: «Для нас территориальной проблемы не существует», добавив: «Но мы готовы на этот счет разговаривать».
В этой последней фразе содержалась последняя слабая надежда для Токио, которая, впрочем, не оправдалась. В ходе завершающей визит пресс-конференции российский президент заявил: «Нужно прекратить этот исторический пинг-понг по этим территориям... понять, что фундаментальные интересы и Японии, и России требуют окончательного, долгосрочного урегулирования».
Вообще-то формула, которую неоднократно повторяли и российские, и японские дипломаты («решение территориального вопроса должно быть взаимоприемлемым для народов обеих стран»), начисто отсекала возможность достичь консенсуса. Поскольку любое решение подразумевало необходимость уступки одной из сторон — кто-то выиграет, а кто-то проиграет. И нынешний визит, по результатам которого даже не была подтверждена легитимность Московской декларации 1956 года (по которой после подписания мирного договора Москва была готова передать Японии острова Шикотан и Хабомаи), не воспринимается в Японии как поражение.
Не надо забывать, что там очень сильны позиции антироссийских консерваторов, которые могут воспользоваться результатами визита вплоть до организации провокаций. Меньше всего им должно понравиться возобновление формата «2+2» — встреча министров иностранных дел и обороны двух стран, которые сделали серьезный шаг навстречу друг другу.
Премьер Абэ сам загнал себя в ловушку: обещая развитие экономических связей и не увязывая это с возвращением островов, выдвинув план сотрудничества из восьми частей, он теперь вынужден что-то делать в этом направлении. Президент Путин, в свою очередь, не давал ни единого обещания относительно передачи островов, но постоянно вел разговор о совместном развитии Южных Курил. И сейчас, без сомнения, одержал крупную дипломатическую победу.
Вопрос: как поведет себя японский бизнес? Даже в период самого разгара надежд, когда премьер Абэ чуть ли не силой направлял в Россию руководителей крупнейших японских компаний, они ограничивались вежливыми разговорами или, в лучшем случае, заключением ни к чему не обязывающих протоколов о намерениях.
Несколько лет назад японский парламент принял закон, который объявлял четыре южнокурильских острова исконно японской территорией, которая провозглашалась незаконно оккупированной Россией. Чтобы начать там совместную экономическую деятельность, требуется юридическое обоснование, и премьер Абэ заговорил о принятии на этот счет некоего «международного закона». А российский президент сказал о «планах заключения межправсоглашения и о создании отдельной структуры по хозяйственной деятельности на островах». Насколько это реально, сейчас трудно сказать, учитывая, что даже в ходе визита высшие государственные деятели Японии заявляли о неизменности позиции своей страны.
Сейчас для премьер-министра Абэ Синдзо во всей своей неприглядности встает проблема снижения рейтинга. И, что важнее, спасения лица. Возможно ли это? Да, если Москва и Токио решатся сделать нестандартный ход: перевести формат переговоров из двустороннего в трехсторонний, обратившись к Соединенным Штатам. Российская сторона не желает оскорблять чувства японцев, но и не может не напоминать о неполной самостоятельности Японии — ее внешняя политика в значительной мере определяется Вашингтоном. Именно это представляет собой главный внутренний аргумент Москвы, для того чтобы не идти на передачу Японии островов. Потому что остается потенциальная возможность использования их американцами для размещения своих военных баз.
Одним из условий конкретного разговора о передаче в будущем Японии Шикотана и Хабомаи (нет сомнения, что никакой передачи Итурупа и Кунашира, а тем более единовременного возврата всех четырех требуемых островов не будет) является их демилитаризация. Хочется надеяться, что новая американская администрация изберет политику нормализации отношений с Россией и в этом плане сможет оказать услугу и своему японскому союзнику. Тем более что последние действия Трампа показывают, что он явно намерен перенести политику давления с России на Китай.
Автор — политолог-японист, руководитель японского направления НИУ ВШЭ
